Под небом Италии

Они с Филиппом никогда не видели «падающую башню» при лунном свете и решили не упускать такой возможности.

— Поразительно! — тихо бормотал Филипп, любуясь на купола и колонны, мерцающие в призрачном свете на фоне темного неба. — Трудно представить, насколько башня отклонилась от вертикальной оси.

— Особенно если учесть, что она начала падать сразу после окончания строительства, — заметила Антония. — Странно, что ее не построили заново, вместо того чтобы все это время не давать ей упасть.

— Мы должны взобраться на самый верх, когда будет светло, — предложил Филипп. — Тогда ты сможешь увидеть Каррарские горы. Они из мрамора, а вершины сияют шапками ледников.

Они вернулись в Перуджу, и Филипп настоял, чтобы Антония не возвращалась в albergo, а переехала к нему в «Маргариту».

— Не беспокойся о деньгах, — успокоил он крестницу, — я позабочусь об этом.

— Спасибо. Я ведь пробуду здесь недолго, так что это не должно быть очень накладно, — благодарно улыбнулась Антония.

— Но почему? Разве ты не собираешься помогать Толботу на раскопках?

— Не знаю. Сомневаюсь, что ему действительно нужна моя помощь. Я подумываю о том, чтобы отправиться на юг Италии. Я ведь столько еще не видела!

Филипп вопросительно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

Антония встретилась с Робертом, которого поведение Клео повергало в полное уныние.

— Такое впечатление, что она никак не может расстаться с Флоренцией, — ворчал он. — Конечно, это прекрасный город, где есть что посмотреть, но что… или кто… держит ее там так долго?

Антония покачала головой:

— Не имею представления. Но почему бы тебе не съездить к ней?

— Не сейчас. У нас не хватает персонала, к тому же второй помощник менеджера болен.

— Роберт, что для тебя важнее? Работать в отеле или уделить какое-то внимание Клео?

Он нахмурился:

— Я считал, что делаю это ради Клео. Если стану хорошим бизнесменом и научусь решать любые проблемы, в будущем это позволит ей чувствовать себя более комфортно.

— Когда она станет твоей женой, да? А ты будешь вечно занят на конференциях, в командировках и советах директоров? Клео молода и полна жизни. Она хочет жить сейчас и в будущем. Поезжай во Флоренцию и сделай ей сюрприз. Купи ей подарки, пошли цветы, отвези в театр в садах Боболи… дай ей почувствовать, что она центр твоей вселенной.

— Но она знает это, — запротестовал Роберт.

Антония вздохнула:

— Один раз сказать о своей любви недостаточно. Это нужно повторять каждый день. И сейчас можно понять, почему она считает, что «Маргарита» для тебя гораздо важнее, чем она сама.

Роберт рассмеялся:

— Ты так яростно защищаешь Клео… Странно, учитывая, что она не всегда была добра к тебе. — Заметив удивление Антонии, он продолжил: — О да, я знаю о ваших стычках. Ты не стала разубеждать Толбота, когда тот обвинил тебя в том, что ты перепутала глиняные фрагменты, но мне известно, кто истинный виновник. Конечно, на самом деле она не желает никому зла, но иногда не может удержаться от озорства.

— Возможно, потому, что ей скучно.

— Ну хорошо, ты победила! Я постараюсь взять несколько дней отпуска и присоединюсь к Клео и ее матери.

Толбот был очень занят на раскопках, особенно тем, как продвигалась работа по тоннелю под домом Лучано, и возвращался в отель, только чтобы отоспаться.

Антония большую часть времени проводила в студии вместе с Франческой, поскольку Филипп уехал по делам сначала в Неаполь, а потом в Рим. Занятия в университете закончились, и все ее многочисленные друзья уехали из Перуджи. Антония с удовольствием побывала бы на раскопках, но Толбот не звал, а ехать без приглашения она не хотела. Но однажды вечером Толбот вернулся в отель пораньше и подошел к столику, за которым ужинала Антония.

— Можно к тебе присоединиться?

— Конечно.

— Ты или Филипп подарили Лучано фотоаппарат?

— Да, я.

— Понятно. — Он помрачнел.

— А что плохого?

— В самом факте подарка ничего.

— А что тогда?

Он глубоко вздохнул:

— Я не до конца уверен. Естественно, парень был вне себя от счастья. Но я не представляю, умел ли он раньше пользоваться камерой. Дело в том, Антония, что, когда я приехал к нему домой пару дней назад, там была куча фотографов и репортеров.

— Ты не хочешь огласки?

— Не сейчас. Позже. Хотя пресса, похоже, получила достаточно информации и фотографий из неизвестного источника.

— Это не мог быть кто-то из твоих людей?

— Все может быть. Кто-то мог сказать, что получил указания от меня, и семья Лучано немедленно отдала бы ему все, что угодно. Хотя с таким же успехом это мог быть человек со стороны. Взять хотя бы тоннель, что был прорыт в нижней части холма, куда свалился малыш Понтелли.

— Что за выгода этому человеку передавать прессе информацию?

— Зависит от того, сколько кто-то хочет заработать на наших раскопках.

— Я все еще не вижу выгоды. Как ты справился с прессой?

Толбот усмехнулся:

— Сказал им, чтобы убирались. Боюсь, это прозвучало довольно грубо. Но потом я объяснил, что нам пока нечего показать, но мы дадим знать, как только найдем что-нибудь интересное.

— Твой отдел по связям с общественностью не очень хорошо работает, да? — улыбнулась Антония.