Читаем Под нами Берлин полностью

Мы снова, прижатые к земле, беспомощно ждали конца страшной пытки. Минут через пять, когда она кончилась, над аэродромом появилась патрульная пара, наших истребителей. Вслед за ней из разведки возвратились Иван Тимошенко и Саша Сирадзе. На летном поле зияли воронки от бомб и догорал ЛИ-2. Полыхали пожары на самолетных стоянках. Летчики покружились-покружились и, не решившись садиться, ушли на ближайший аэродром.

В результате этого удара было уничтожено и повреждено больше половины самолетов. В полку есть и убитые и раненые. Такое несчастья полк не переживал и в самые тяжелые дни 1941 — 42 годов. Враг с каждым днем становился все осторожнее и хитрее. Путь на Берлин не легко дается.

Только успели опомниться: после удара и привести в порядок летное поле, как узнали о новой опасности: рвущаяся из окружения 1-я танковая армия противника, угрожающе приблизилась ЕС нашему аэродрому. Гул битвы уже доходил до нас, Командир полка, услышав канонаду, повернулся к наш Лазаревым и показал рукой на раненого техника по фотослужбе Лернера, которого врач и сестра перекладывали с санитарных носилок на грузовую машину:

— А ну, поможем!

Иосиф Абрамович Лернер из Одессы. Фотограф. Хотя ему пошел тридцать первый год, но он по-детски робок и стеснителен. Это никак не вязалось с его солидностью и внушительной физической силой. Фотографу в полку нечего было делать, Правда, если бы имелись фотоматериалы и на самолетах стояли фотокинопулеметы, работы было бы с избытком, но ничего этого не имелось. Мы часто над ним подтрунивали: «Кому война, а тебе, Иосиф, курорт».II вот на «курорте» его тяжелю ранило. На фронте все живут под одним небом.

Лернер лежал без единого звука. В черных больших, глазах ни страха, ни мучений. Он как будто считал себя виноватым в своем ранении. Глядя на него, я только сейчас, перед расставанием, может быть навсегда, понял, каким он был прекрасным, добрым, трудолюбивым человеком. От него никто не слыхал грубого и бестактного слова. Он в полку не имел работы по своей специальности, и его совали во все дыры, где только не хватало людей. А на фронте людей всегда не хватает, И он безропотно трудился в штабе, нес ночные дежурства на КП, организовывал караульную службу, выпускал стенные газеты… Днем и ночью крутился как белка в колесе. И никто как-то не замечал его стараний. Даже, чего греха таить, многие считали его бездельником и называли «человек куда пошлют». Лернер стучался во многие двери: хотел получить другую специальность, но везде получал решительный отказ: нет замены. И действительно, специалистов по фотослужбе для истребительной авиации тогда нигде не готовили,

Лазарев — первый насмешник в полку, видимо чувствуя свою вину перед раненым товарищем, сочувственно с ним заговорил, показывая на раздробленнную снарядом ногу:

— Садануло здорово. Но вылечат, не отнимут. Теперь медицина научилась делать даже новые ноги.

— Нехорошо получилось, — как-то виновато отозвался Иосиф Абрамович. — Себя покалечил и вам принес беспокойство…

Небо снова наполнилось шумом моторов. К аэродрому приближались три наших транспортных самолета. Они теперь шли под прикрытием звена истребителей.

Исправных самолетов в полку осталось так мало, что мы уже сами не имели сил надежно прикрыть свой аэродром. А фашисты могли снова нагрянуть. Приближающийся опасный гул наземного сражения совсем поставил нас в пиковое положение. День проходил в тревоге. Под вечер получили успокоительное сообщение: наземный противник полку не угрожает и, чтобы мы могли без помех ремонтировать поврежденные машины, завтра с утра нас будут прикрывать другие полки корпуса.

Обнадеженные, мы не спеша уехали ночевать в село.

После ужина мы с Сачковым пришли к себе в комнату. К нам сразу вошел хозяин дома, крестьянин лет под пятьдесят, у которого мы жили, и пригласил поужинать вместе с ним. Я вопросительно взглянул на Мишу. Тот жестом показал, что сыт до отказа. Хозяин, уловив наше колебание, забеспокоился:

— Очень прошу. Я хочу с вами поговорить по очень важному делу… ужин жена уже приготовила.

В избе две комнаты. В одной жили мы, в другой — хозяева. Пожилая женщина накрыла стол у нас.

— Вот поросеночка сегодня закололи, — пояснила она на смешанном русской и украинском, ставя большую плошку жаркого на дубовый самодельный некрашеный стол. По щекам у нее обильно текли слезы. Чувствовалось, что у хозяев горе. Мы не решались ни о чем спрашивать. Молчали, ожидая, что они расскажут сами.

Жена вышла. Хозяин молча налил три чайных чашки самогона и, тяжело вздохнув, поднял свою:

— Выпьем за успехи родной Красной Армии, — и, не закусывая, продолжил : — У меня перед самой войной добровольно ушел в армии единственный сын. С тех пор о нем ничего не знаю, — и, вынув из кармана брюк бумажку, передал мне.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное