Читаем Под нами Берлин полностью

Прыжок к синеве, и тут на нас сверху посыпались «фоккеры». Инстинкт самосохранения чуть было не толкнул меня скрыться в дымке. Но я сдержался. «Юнкерсы» оказались совсем рядом, а над нами четверка «мессершмиттов». Теперь боя с истребителями противника не избежать. Но всем нам драться с ними нельзя.

— Сережа! Возьми на себя истребителей, а мы с Коваленко — «лапотников», — передаю Лазареву, и снова четверкой уходим в дымку.

Нелегко будет Лазареву с напарником отвлечь от нас «фоккеры» и «мессершмитты».

Да и нашей четверке теперь уже не так просто снова стать невидимыми. Надежда — на сизую окраску «яков». Не поможет это — пробьемся к «юнкерсам» силой.

Лазарев и Руденко разворотом на юг оторвались от нас и пошли вверх, как бы подставляя себя на съедение противнику. «Фоккеры» клюнули на эту приманку и кинулись за ними. Нам-то это и надо. Молодец, Сережа! Ловко купил тупоносых, а от «мессершмиттов» мы и сами отобьемся.

Летя в дымке, я уже вижу обе стаи «юнкерсов». Они идут нам навстречу в прежнем порядке, однако их строй не такой плотный и спокойный, как был у первых двух стай.

Очевидно, знают о судьбе своего первого эшелона и встревожены. Неожиданно для нас «мессершмиты» тоже отвернулись от «юнкерсов» и помчались туда, куда ушел Лазарев.

Наверное, заметили бой «фоккеров» с «яками» и хотят помочь своим поскорее расправиться с парой Лазарева? Лучшего для нас и желать не надо. Теперь бомбардировщики совсем без охраны.

— Коваленко, бей задних «лапотников», мы с Хохловым — передних, — передал я, разворачиваясь для удара.

На встречных курсах сближение происходит быстро. Я чуть опоздал с разворотом и могу неудачно занять позицию для атаки, поэтому резко кручу машину, чтобы оказаться под первой группой бомбардировщиков. От перегрузки тускнеет солнце. Перестарался. Но медлить нельзя. Разворачиваясь по инстинкту, ничего не видя. Опасаясь столкновения с «юнкерсами», проваливаюсь вниз и выхожу и разворота. В глазах снова свет. «Юнкерсы» надо мне! Удачно. Немедленно стрелять, пока не мешают фашистские истребители!

— Старик, — передаю Хохлову, — бей левое крыло, я — правое!

Сзади близко вторая стая. Ее пушки смотрят на нас. А на этих «юнкерсах» могут быть пушки тридцатисемимиллиметровые. Впрочем, до нас ли им: там Коваленко с Султановым. Ловлю в прицел задний «лапотник» : он ближе всех, но болтается, как бревно на воде при шторме, не могу его поймать. Хохлов уже бьет. Один «юнкерс» опрокидывается вниз. Меня осеняет мысль — стрелять по всем; крылу: оно как раз в створе моего прицела. Мой огонь кого-нибудь да и подкосит. Одна длинная очередь, вторая, третья… и закоптил еще один «лапотник». Сразить следующего? Нет, нужно поберечь боеприпасы для боя с истребителями. В этот момент вижу, как один горящий бомбардировщик, очевидно, из первого эшелона, точно комета, с длинным огненным хвостом мчится в лоб стаи «юнкерсов». Они, уже потрепанные нами, опасаясь столкнуться со своими же самолетами, как испуганное стадо, шарахнулись врассыпную, Вот здорово, сами себя разгоняют!

А как дела у Ковалени с Султановым? От их удара «юнкерсы» разворачиваются назад. Тоже хорошо! Полный успех. За какие-то де минуты мы сумели отразить налет такой армады бомбардировщиков. Впрочем, последняя группа еще не бросила бомбы и может возвратиться. Не дадим! Сейчас выдается момент помочь Коваленко. Однако, «мессеры», поняв свой промах, спешат сюда. Лучшая помощь Коваленко — защитить его от «мессершмиттов». И мн с Хохловым, набирая высоту, идем навстречу врагу.

Лобовая атака? Она сейчас выгодна «мессерам». Мы удаляемся от Коваленко, а они летят прямо на него и, проскочив нас, могут снять и Коваленко и напарника раньше, чем мы успеем развернуться для их защиты. Так не пойдет! Попробуем другое. Как бы не выдержав лобовой атаки, мы отворачиваемся, показывая «мессершмиттам» свои хвосты.

Истребители противника, когда мы раньше (хотя и редко) применяли такой «трусливый» маневр, всегда пытались расправиться с нами, ввязываясь в бой на виражах, и, конечно, терпели неудачу. А как сейчас? Не разгадали ли они эту ловушку? Надо быть готовыми и к этому. И вообще, в бою всегда нужно расчет вести на худшее: меньше будет неожиданностей. Сейчас два «мессершмитта» могут попытаться связать нас боем, а два атаковать Коваленко с Султановым.

Круто вращаю «як», не спуская глаз с «мессершмиттов». Они по-прежнему мчатся на Коваленко. Значит, не соблазнились хвостами наших «яков». Но нет, разворачиваются все четверо: двое на Хохлова и двое на меня. По два носа, а в каждом по три пушки и по два пулемета нацеливаются на нас сзади. Знаю, что у меня большая угловая скорость вращения и противнику трудно прицелиться, а все же неприятно. Вот один нос на какой-то миг «взглянул» прямо на меня, и тотчас белые нити трассы прошли рядом с консолью крыла, но не захлестнули. Кручу «як» резче. Нос противника отстает. Второй, видимо ведомый, виражирует рядом с ним. Он пока не опасен.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное