Дождь повис на стеклахкистью виноградной,и созвездий летнихускользает близь.На всю тьму кромешнуюзимы безогляднойснега белизноюнадо запастись.«Родимые места…»
Родимые местасмеются времени в лицо.Не то что дома нет – снесенвесь переулок тот,и нас самих почти что нет,но остаются всеот дома – древний монастырьи часовой завод.«Воет в трубе…»
Воет в трубе.Суди сама:свет, что в тебене есть ли тьма?Кто же так прост,как истин свет? —и на вопросответа нет.«В костюме иль в джинсах…»
В костюме иль в джинсах,во грешной плотиуже в этой жизнии я, брат, и ты —лишь сено средь стогас иглой прозапас:мы признаки Богаи призраки нас.«Как далеки края…»
Как далеки краяполночной темноты.Лирическое «я»,лирическое «ты» —пусть разъединеныони давным-давно,коли не спят они,хоть врозь, но заодно.«Ложка самоубийства в этом пенье…»
Ложка самоубийства в этом пенье,чей глас звучит, не поднимая глаз, ноостановись же, остановись, мгновенье,ты столь ужасно.«Я позвонил ей, но она была…»
Я позвонил ей, но она быламертва (я б наяву не стал звонить ей) —во сне ж она сначала удивиласьи даже мне обрадовалась, нопотом в разбитой трубке ее голосувял до равнодушья, а потомвдруг зазвенел такою неприязнью,что я запнулся: мы не перешлиеще от общих мест: ну, как дела, мол —да так себе – и вдруг почти что гнев(мы в жизни были шапочно знакомы,а гнев, известно, век простоволос) —вдруг гнев потряс невинную мембрану,и все же я спросил: «Ты что и слышатьменя не хочешь?» – «Да – и видеть тоже» —«Но ты ж меня не видишь – я незрими доношусь лишь сквозь подземный кабель» —«И все равно: не смей, не смей звонить мне», —уж в истеричных корчах билась речь.«Ну ладно. Будь здорова». – «Никогдаи ниоткуда…» – Я повесил трубку,наполненную визгами ее…и вмиг проснувшись, долго в полудремесоображал: чем я ее обидел,когда? иль где? – но за окном КАМАЗполночно взвыл, и тут я тупо вспомнил,что да: она жила еще недавно,но после умерла, а я живунаедине с бессонницею темнойи по сей день – во сне и наяву.«В царской куще Саул плачет…»
В царской куще Саул плачет —пуще ярится, нежли плачет,пуще плачет, чем ярится:ярости шерсть растет сквозь перстни,как в печи, в нем плач клокочет:НЕ ВЫЙТИ ЗЛОБЕ ИЗ САУЛА.Средь пустыни Давид плачет:пуще томится, нежли плачет,пуще плачет, чем томится:отпустил тетиву Создатель —с тетивы стрела не слетела:НЕ ВЫЙТИ ЗЛОБЕ ИЗ ДАВИДА.Противостояние (семь стихотворений)
1Словно с крыши ледпадает. Ты же – нет,чтоб прижаться к стене – от неепрочь бежишь. А полетполнит весом гранитглыб ледяных, и твоевремя, сын, настает.2