Под музыку русского слова

Безудержной страсти нельзя научиться.

Он женщину встретил:

                     со взглядом волчицы,

с неслышною поступью твари лесной,

с подпалиной рыжей в прическе копной.

Глаза, чуть раскосые, свойство имели

присущее зверю, —

                     они зеленели

от страсти, и в полную фазу луны

зелеными искрами были полны.

Он пил этот яд и не чаял напиться,

все глубже в глаза погружаясь волчицы.

А что же сама «волчица»?

Хорошо с тобой мне быть

женщиной бульварной,

по тебе с ума сходить

от любви угарной.

Обнял – голая земля

для меня перина,

и как есть вся жизнь моя —

разлюли-малина!

Поцелуй твой прян и пьян,

жарок, сладок, долог.

Чист предутренний туман,

густ, и чем не полог?

Третий лишний нам – фонарь

в прелести бульварной.

Пламя – я, и Божья тварь

по природе тварной.

Достижения пришельцев впечатляют, но у тех, кто живет на Земле, свои измерения, и, может, кто-то из чужаков рад был бы услышать в свой адрес:

Там, в твоем далеке,

     знал бы ты, как мне люб!

Влага только тебе моих глаз, моих губ,

зачерпнуть и испить – вот всего и трудов,

вот тебе и мотив моих строф.

ПОЭЗИЯ – СТИХИЯ ДЖОКОНДЫ

Мой медовый, аметистовый!

Голос за душу берет,

а в душе моей неистовой,

как в цветке, томится мед.

Собирает дань душистую

ненасытная пчела.

Отдала, мой аметистовый,

меду дань я отдала.

Накопила соты сладости,

мой медовый, для тебя,

горечь сот, вкусив по младости

всласть, мой сахарный, любя.

Все цветет в душе неистовой,

так цветет, как маков цвет,

мой медовый, аметистовый,

ты, кому закона нет!

Означает ли это, что на мужчину не распространяются земные законы? В таком случае он сам для женщины пришелец, инопланетянин.

Пусть сердце твое нежное узнает:

живуча и коварна, как змея,

любовь.

     Так пусть течет и обжигает

совсем тебе чужая, кровь моя!

Можно ли из космоса, где скорости космические, понять нескоростное дыхание поэзии?

Середина осени – октябрь.

Незаметно лето пролетело.

Впереди снега: ноябрь, декабрь,

Новый год – хорошенькое дело!

Хорошо за городской чертой

мне бродить по тропам листопада,

слушать сердца собственного бой,

крик ворон, далекий рокот МКАДа.

Выбрать ствол поваленный,

присесть и, гадая по листку сухому,

на его пергаменте прочесть

приговор крутой всему живому.

В голубых просветах над собой

редкую листву окинуть взглядом,

невеселым мыслям дать отбой

и уснуть, укрывшись листопадом.

Середина осени – октябрь,

впереди снега: ноябрь, декабрь…

Земной круговорот! Смена настроений, чувств, смена времен года, поколений наконец… И только любовь неизменна. Территория любви – это та территория, куда не может проникнуть никто, кроме самих любящих. Территория любви – заповедная зона, неподвластная силам извне, и любовь – невидимая граница, оберегающая Землю от уничтожения.