Под маской моего мужа

Не поднимаю на них глаз. Я в своей ракушке, которая начала нарастать на меня ещё с утра. В ней тихо и ровно. Но я почти ничего не слышу того, что снаружи. Последние иллюзии по поводу моего брака растаяли. И я думаю о всяких очень примитивных бытовых мелочах, как умалишённая.

— Георг… — останавливаюсь как вкопанная. — А я чемодан забыла с вещами.

— Привезут.

— Базиль?..

— Он на кухне. Покормят и принесут тебе.

— А… Что-то же ещё хотела сказать… — хмурюсь я.

— Лерочка… Мне очень жаль, — сжимает он мою кисть, усаживая на диван в гостиной.

— Что? А… А можно про это не говорить?

— Конечно.

В доме тихо играет какая-то современная обработка классики. И звук очень качественный и объёмный. Хоть и звучит музыка негромко. Она уносит мои мысли с собой. Я оглядываю просторную гостиную.

— Хороший дом. Почему ты строишь другой?

— Посмотри внимательнее. Уверен, ты поймёшь…

Оглядываюсь. Очень дорогая мебель в стиле королевских дворцов. Музыка ведёт мой взгляд вверх, и там напрашивается потолок типа гротового, а не ровный геометричный. И двери тоже геометричны, и арки… и даже лестница.

— Пространство не соответствует интерьеру?

— Ты прекрасный специалист. Я избалован архитектурой Италии. Здесь же ощущение вертикально-горизонтального Версаля. Как ни играй с интерьером, уюта не возникает.

— Мы сделаем в новом доме гораздо уютнее, я понимаю, чего ты хочешь. Плавные линии, арки, своды, ассиметричные переходы…

Прислушиваюсь к музыке.

— Взять бы ещё консультацию у акустика. Своды дают свои эффекты, и музыкальную геометрию нужно рассчитывать на этапе создания пространства.

— Обязательно найму спеца. Музыка — это важно.

— Но у тебя здесь всё равно очень светло и хорошо.

— Стерильно… — морщится он. — Я устал от этого места… и от себя. Хочу какой-то новый виток… Пообедаешь со мной? Или в комнату принести?

— Ммм… — не хочу оставаться наедине с собой, разговоры про работу отвлекают. — Пообедаю. Спасибо.

— Что ты любишь?

— Ничего не могу припомнить сейчас…

— Твоя мама очень любила жульен и утку по-пекински, мой повар прекрасно это готовит.

— Пусть будет жульен.

— На десерт?

— Снотворное.

— Лера… — немного осудительно и строго. — Тебе сейчас нужно что-то сладкое. После такого стресса.

— Тогда — что угодно. Извини, Георг. Не хочу тебя грузить на самом деле.

— Не думай об этом. Я рад твоей компании.

Прислуга приносит Базиля, отпускает его на пол. Он радостно несётся ко мне по ковру серебристого цвета, сливаясь с ним. Георг подхватывает его на руки, не позволяя добежать до цели. Всматривается в его чёрные глаза-вишни.

— Хороший щенок. Спасибо за выбор. Один раз у меня такого увели прямо из рук…

— Кто? — бормочу я.

— Одна бескомпромиссная женщина. Я пытался за него бороться, но у неё был непобедимый аргумент.

— Какой? — на автомате поддерживаю разговор.

— Ты. Твоя мама забрала его для тебя. Такому аргументу мне было нечего противопоставить.

— Оу… — оживаю вдруг я, пытаясь переварить сказанное. — Рок был твоим?! Мама взяла его у тебя?

Не отрицая и грустно улыбаясь, он смотрит куда-то в своё прошлое мимо меня.

— У тебя был роман с моей мамой?

Отпускает щенка на пол. Тот осторожно обнюхивается.

— Я был когда-то влюблен в неё, да, — уклончиво отвечает он, усмехаясь в своей манере.

— Спасибо за Рока, — сжимаю его руку. — Не знаю, как бы я выжила без него после смерти мамы.

— Давай об этом тоже не будем?

Мы вдруг мгновенно становимся ближе. И моё сердце, почувствовав что-то тёплое, вдруг совершенно спонтанно открывается. Притянув к животу диванную подушку, я сжимаюсь от болевой судороги в солнечном сплетении.

— Почему мужчины способны поступать так с женщинами? — слёзы начинают литься по щекам. — Что во мне не так? Почему, прожив со мной полгода, он…

— Ладно, Лер… — обнимая за плечи, он укладывает меня головой к себе на колени и успокаивающе гладит по волосам.

И это мне кажется сейчас очень уместным… и… словно по-отцовски.

— Постарайся особенно не анализировать. Ты слепа. Не дорисовывай. Люди попадают в разные ситуации и вынуждены иногда платить грязными услугами такого рода. Не относи на свой счёт.

— Ага… А деньги эти были ему нужны, чтобы спасти от смерти своего больного ребёнка, да?.. — цинично морщусь я.

Не верю. Он играл свою роль с удовольствием и азартом. Я всё помню… Каждую эмоцию! Подонок…

— Я этого не знаю. Я знаю только то, что хочу тебя защитить в той ситуации, в которую ты попала. От всех.

— Спасибо! Я это очень ценю. Не знаю, что бы и делала без тебя сегодня.

Его тёплая рука ласково скользит по моим волосам. И мне становится ещё горше. Потому что так должен был гладить меня отец сегодня, после всего произошедшего. И после смерти мамы тоже. Но он даже не обнял меня… сплавив тогда на руки Карлу.

И от обиды я тихо захлёбываюсь слезами, прислушиваясь к ласке совершенно не знакомого мне по сути человека.

— Всё… всё… Всё уже закончилось. Ты в безопасности. У тебя всё хорошо.

— Как верить мужчинам после такого?

— Как?.. Мужчинам вообще не стоит верить. Мы всегда врём. Иногда во благо женщине, иногда во благо себе. Мужчину нужно подпускать из другой логики.

— Какой?