Под Луной

Фрунзе, Михаил Васильевич (1885–1925) — видный российский революционер и военный деятель. Член ВЦИК, президиума ЦИК СССР. С 1921 член ЦК РКП(б), с 1924 кандидат в члены Политбюро ЦК. После разгрома войск Врангеля назначен (декабрь 1920) уполномоченным Реввоенсовета на Украине и командующим вооружёнными силами Украины и Крыма, одновременно избран членом Политбюро ЦК КП(б)У, с февраля 1922 года заместитель председателя СНК УССР. С марта 1924 заместитель председателя Реввоенсовета СССР и наркома по военным и морским делам, с апреля 1924 одновременно начальник штаба Красной Армии и начальник Военной академии. С января 1925 года председатель Реввоенсовета СССР и нарком по военным и морским делам.

Якир, Иона Имануилович (1896–1937) — советский военный деятель, видный военачальник времен Гражданской войны, командарм 1-го ранга (1935). В 1919–1920 годах командовал дивизией и группой войск. С октября 1920 года начальник и комиссар 45-й стрелковой дивизии, одновременно командовал различными группами войск на Юго-Западном фронте. В 1921 году — командир и комиссар стрелкового корпуса. В 1921–1924 годах командовал войсками Крымского района Киевского военного округа. В 1924–1925 годах — начальник Главного управления военно-учебных заведений РККА. С ноября 1925 года командующий войсками Украинского (с мая 1935 года Киевского) военного округа.

Пильняк, Борис Андреевич (1894–1938) — русский писатель. Роман «Голый год», повествующий о событиях 1919 года, вышел в свет в 1922 году. В 1926 Пильняк пишет «Повесть непогашенной луны» — на основании распространенных слухов об обстоятельствах смерти М. Фрунзе с намеком на участие И. Сталина.

Глава 1 Жизнь моя …

1

Ему нездоровилось. Мутило, и еще голова… Голова кружилась, словно бы он сдуру забрался на карусель. И никак не открыть глаз, и не вспомнить, хоть умри, что там случилось накануне — вчера, позавчера? — и отчего так плохо… Отчего?

Кравцов задумался, но куда там! Разве есть время на пустое? Вокруг ад и огонь! Над степью пыль, и черное солнце слепо глядит сквозь выцветшие добела облака.

— Где девятая дивизия?! — орет он сорванным голосом. — Где этот долбанный Мухоперец?!

Связи нет, девятой дивизии нет, и счастья нет, как не было. А артиллерия белых, знай себе, лупит. И возникает вопрос, откуда у Кутепова столько стволов? А снаряды?

Но факт: белые выстрелов не считают. Бьют наотмашь. Земля дрожит, и песок скрипит на зубах.

— Товарищ командарм! Товарищ Кравцов! То…

— Ну?! — оборачивается он к вестовому. — Ну! Не молчи, товарищ, телься, твою мать!

— Начдив Журавский! — кричит посыльный.

Он весь в грязи и крови. Глаза сумасшедшие.

— Начдив…

— Ну!

— Начдив того, — вдруг растерянно говорит боец. — Убит товарищ Журавский… Комиссар теперь… товарищ Богорад, но… нас все равно скоро… посекут всех. Патронов не мае…

И все.

«Не мае», — сказал боец, и время остановилось.

Кравцов увидел черный силуэт связного на фоне вспышки дикого белого огня, и умер. То есть, он, вроде бы, подумал тогда…

«Интересно девки пляшут…» — с удивлением, но без страха подумал Кравцов.

Его остановил толчок в грудь. Толкнуло. Он встал, в смысле — остановился, и вдруг увидел себя со стороны. Вернее, сверху. Увидел немолодого мужчину, каким как-то совсем неожиданно успел стать за последние несколько лет. Мужчина… Ну, что там! Роста среднего, животик, под глазами мешки, и волосы давно уже — он рано начал седеть — не перец с солью, а скорее, соль с перцем. И соли много больше, чем перца. Где-то так.

Кравцов посмотрел на себя с сожалением. Равнодушно отметил, что оставил машину в неположенном месте — ну, так кто же знал! «На минуточку» же остановился, сигарет в ларьке купить. Но теперь, разумеется, оштрафуют…

Ну и хрен с ним! — решил он и поднялся выше, охватывая взглядом проспект, площадь, памятник Ленину…

— Проходите, Максим Давыдович! Душевно рад вас видеть!