Под Луной

– Вот оно как! – покрутил головой Семенов, словно воду стряхивал. – Кучеряво! Но только учти, Макс, эта история произошла давно, а потом – то есть, буквально через месяц – он под Якиром и, значит, снова же под тобой, больше года ходил. И ты его с бригады не снял, хотя власти начальника корпуса, тем более, командарма с лихвой хватало. То есть, ты пойми меня правильно, Макс… Я тебя ни в чем не упрекаю, сам под расстрельной статьей несколько раз ходил. Время было такое, война, и других людей у нас для той войны не было. Но посмотри на вещи его глазами. Он вполне может думать, что ты эту историю сто раз забыл. Тем более теперь, после "геройств его немереных", с тремя орденами Красного Знамени и должностью замнаркома. А в наркомах ходит, можно сказать, твой собственный благодетель, Макс. Он тебя из дерьма вытащил и в Москву послал, и он же негласно протежировал. Ты это знаешь, Григорий это тоже знает. Он с Фрунзе в друзьях нынче.

– Фрунзе реалист, – пыхнул папироской Макс. – И свою фракцию в РККА выстраивает грамотно и без спешки. Вот и Якир уже округом командует и каким! И Белов в гору пошел…

– И ты.

– И я, – согласился Кравцов. – Только я… Я как бы свой только наполовину. Тут же интерес Троцкого сложно не заметить. Особенно в последнее время. Но ты на счет Фрунзе не заблуждайся. Он хоть Троцкого в нужный момент и поддержал, всегда себе на уме. И ни в чьи сторонники записываться не спешит. Он и Феликс, таких других двух в партии и не найдешь больше. Силы у них куда больше, чем у некоторых членов Политбюро, но они здесь, а не там.

– А вот это как раз и может быть ответом на твой вопрос, – Жора затушил окурок, посмотрел с сомнением на пачку, но снова закуривать не стал. День только начинался, еще успеет накуриться. – Не знаю, что там, у Котовского с Фрунзе за интерес такой обоюдный, но Дзержинский Гришку в замнаркомы пускать не хотел. Это я точно знаю. Ты в Питере тогда был, а здесь такое творилось, только что не стреляли! Впрочем, и стреляли тоже. Два покушения на Котовского было. Одно еще на Украине, как я краем уха слышал, второе – здесь, в Москве. И это второе, судя по почерку, Феликс устроил. Больше некому! Гришка чудом уцелел, пуля легкое пробила. А стрелял, знаешь, кто?

– Ну?

Этой истории Макс, к сожалению, не знал. Слухи ходили, разумеется. Как без них. Но до Ленинграда никаких особых подробностей не дошло.

– Ты такого менша по имени Мейер Зайдер в Одессе не встречал, случаем?

– Майорчик что ли? – в голове Кравцова словно реле щелкнуло. – Зайдер стрелял в Котовского?

– Да, – кивнул Семенов и все-таки взял папиросу. Взял и Кравцов.

– И чем дело кончилось? – спросил он, закуривая.

– Осудили на пять лет.

– Что?!

– Ну, он же, вроде бы, жену приревновал, а у Гришки репутация…

– Жена Зайдера бывшая проститутка.

– Ну и что? Была проститутка, а стала жена красного командира. Зайдер батальоном командовал… Боевое прошлое, то да се… Дали пять лет. Через год-два, как пить дать, выйдет по амнистии. Он же член партии был с девятнадцатого года… Только странно это, ты прав. Он за Котовского держался как за отца родного, и вдруг стрелять. Скверно пахнет.

– Скверно, – согласился Кравцов. – Вот ты и подними все это дерьмо. И про Зайдера, и про покушение, и что там имеет против Григория Ивановича Феликс Эдмундович. Дело Зайдера нам, разумеется, не покажут, но, чем черт не шутит! Может, у них где течет… Или в суде? И вообще люди деньги любят… Клад наш как?

– А чего ему сделается? – усмехнулся Семенов. – Золото в цене не падает, только растет.

– Тогда, давай! Возьми в помощь Константина Павловича и вперед. Расследование пусть Саука ведет, но главный ты.

– Принято.

– И учти я хочу про это дело знать все, что возможно и даже больше!

– Сказал же!

– И так быстро, как только возможно.

– Понял уже!

– Я знаю, что понял, но должен же я показать всю меру своей заинтересованности и обеспокоенности?

– Кстати об обеспокоенности… Слушай, Макс, а это правда, что Лонгва наверху бильярд поставил?

– Правда. Хочешь сыграть?