Под Луной

Триоле, Эльза (урождённая Элла Юрьевна Каган; 1896-1970) – французская писательница, переводчица. Лауреат Гонкуровской премии (1944). Жена Луи Арагона, возлюбленная Маяковского, родная сестра Лили Брик.

Эйзенштейн, Сергей Михайлович (1898-1948) – советский режиссёр театра и кино, художник, сценарист, педагог.

Судакевич, Анна Алексеевна (1906-2002) – советская актриса, художник по костюмам.

Примаков, Виталий Маркович (1897-1937) – советский военачальник, командир красного казачества (1-й корпус Червонного Казачества) в Гражданскую войну, комкор (1935).

Войтинский, Григорий Наумович (1893(18930417)-1953) – советский политический деятель, учёный-китаевед. 1920-1927 – на ответственной работе в Исполкоме Коминтерна (ИККИ), заведующий дальневосточным сектором восточного отдела.

Медведь, Филипп Демьянович (1889/1890-1937) – советский государственный деятель. Высокопоставленный сотрудник НКВД СССР. В указанный момент начальник Особого Отдела Западного Военного Округа (г. Смоленск), однако до недавнего времени начальник Московского Губотдела ОГПУ.

Криворучко, Николай Николаевич (1887-1938) – командир РККА, герой Гражданской войны, соратник Г. Котовского, комкор (1935).

Глава 10 Слом

1

– Макс Давыдович, вас из ЦК спрашивают!

– Переводи! – Кравцов оторвался от бумаг, потер пальцами переносицу и подумал, что, вероятно, следует перестать придуриваться и сделать себе наконец очки. Глаза уставали от постоянного чтения, да и в тире, где он регулярно появлялся по вторникам, приходилось теперь прищуриваться.

– Кравцов слушает! – сказал он в трубку едва успевшего зазвонить телефона. Время позднее, по пустякам тревожить не станут.

– Который час знаешь? – когда Реш хотела, она умела говорить так, что у Кравцова волосы на загривке дыбом вставали. И никакие помехи на линии снивелировать замечательный тембр ее голоса, и все эти обертоны, регистры и прочие чудные роскоши, не могли.

– Московское время один час двадцать две минуты после полуночи! – торжественным "дикторским" голосом из будущего объявил Макс, едва взглянув на настенные часы, повешенные прямо напротив стола, как раз на такой случай.

– Домой придешь или с ней и заночуешь?

– Между прочим, ты телефонируешь мне со Старой Площади…

– Я тебе из дома телефонирую, – перебила его Рашель. – Это я твоему секретарю сказала, что из ЦК. А сама вернулась домой в восемь с хвостиком, зашла по дороге в лавку к Манусяну…

"И купила у Аванеса Самсоновича коньяк… Черт! И о чем же я умудрился забыть?!"

– Реш, я кругом виноват, – сказал он тогда. – Но я не помню, что сегодня за день. Я твердо знаю только, что Бастилию взяли вчера.

– Уже позавчера. – Поправила Рашель.

"Позавчера… – Время бежало слишком быстро, и он как всегда ничего толком не успевал. – А через шесть дней… открытие конференции, и… "

Что останется в памяти Реш об этих днях, которые вполне могли оказаться их последними днями?

– Так что же произошло пятнадцатого июля? – спросил Кравцов.

– Шестнадцатого, – ответила Рашель. – Сегодня, шестнадцатого июля, только четыре года назад…

Она пришла к нему сказать, что уезжает в Москву. Момент самый что ни на есть драматический. Он чуть не поцеловал ее тогда и потом долго жалел, что струсил. Почти объяснился ей в любви, но еще целый месяц или больше того не знал, поняла ли она, что он имел в виду.

– Значит, так, – голос Кравцова набрал привычную силу настоящего командирского голоса. – Товарищ Кравцова, приказываю вам накрыть стол к двум часам тридцати минутам после полуночи. А до тех пор вздремни, пожалуйста, – попросил он, понижая тон. – Я буду ровно через час!

– Смотри не обмани!

– Не обману!

– Тогда, отбой.

Макс взглянул на часы.

"Действительно время позднее… но езды здесь от силы десять минут. Успею!"

– Итак, – сказал он вслух, вытаскивая из стопки личных дел одно, просмотренное им уже несколько раз. Пора было принимать решение, и Макс его, в конце концов, принял. Звонок из дома настроил его мысли определенным образом. И, отметя самым решительным образом три другие кандидатуры, Кравцов закрыл личное дело Абрама Осиповича Эйнгорна, которое читал до разговора с женой, и открыл папку, заведенную на Владимира Николаевича Панюкова. Эйнгорн был хорош, но для разведки, а не для активных котрразведовательных операций, какими придется заниматься начальнику ОСНАЗА Военконтроля.

– Тэкс…

Просматривая бумаги Панюкова, он почти машинально раскурил трубку и пыхнул дымом.