Под лучами Мираса

Тоджо запаниковал, он не знал, что делать. И вроде-бы нужно было ответить на вопрос, но внутренний порыв направлял его в бегство, он начал вырываться, но хват незнакомца не ослаблялся, а лишь усиливался. Тоджо затрясся, его тело извивалось, но это только доставляло ему лишь больше боли – паническая атака охватила его; он хотел закричать, хоть это и было бессмысленно, но рука, сдавливающая шею, позволила издать только слегка слышный хрип. – Я плохо слышу. Так что ты сказал?

Несмотря на то, что секунду назад, когда он приземлился, он чувствовал себя абсолютно сдавшимся своей судьбе, но что-то внутри думало иначе. Он всем телом презирал этот образ в темноте, ненавидел и хотел причинить ему вред, хотел убить, что было не свойственно его мыслям, и убежать – из страха – он не хотел опять быть жертвой, но его руки дрожали и он не мог нанести первый удар. «А что если я не попаду, а что если это будет недостаточно и только разозлит его?» – «А если он ударит сильнее, а если меня убьет?» – «А если не буду сопротивляться, получит то что хотел и отпустит!». Эти и тысяча других мыслей уместились в паре секунд. Он, уже весь вымокший, задыхающийся, сжал и так зажмуренные от страха глаза и ударил несжатым из-за нехватки кислорода кулаком.

От удара послышалось костное эхо. Рука, державшая шею, разжалась. И Тоджо резко вздохнув, словно выбрался из-под воды, припав на колени сразу подпрыгнул и побежал. Но глаза, не привыкшие видеть во тьме, не дали ему реализовать эту возможность. Глухой звук – Тоджо встретился с первой же стеной.

– Забавно, – спокойным и совсем не разочарованным голосом, сказал силуэт из-за спины, сказать более, в его голосе прозвучала нотка любопытства.

– Интересный экземпляр, я бы сказал: очень много запахов, – (смеясь). К запаху страха теперь ещё и добавился запах отчаянья и безрассудства, вот только что это за запах, я совсем забыл… Ты не помнишь? – спросил он, немного приподняв Тоджо за волосы, – совсем немного, лишь на несколько сантиметров приподняв подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза. – Какой ты забавный, – сказал он и отпустил волосы – хлопок. – Упс, забыл сказать, что отпускаю.

Тишина. Слышно только дыхание и как кто-то своим носом, принюхиваясь, втягивает воздух. В этот момент Тоджо почувствовал это на своей коже. Затем удар. Ещё удар: нога, живот, грудь, нога, опять грудь, живот…

– Увидимся, – сказал уже мягкий смех, удаляющийся вглубь. – Какой забавный экземпляр, – после этого силуэт плавно удалился и быстро пропал в непросматриваемой тишине.

Тоджо еле поднялся, сразу нащупал стену. Аккуратно пробираясь сквозь тьму, придерживаясь за неё, он пару раз повернул и вышел на место где было хоть какое-то освещение, судя по всему уже затухающая диодная лампа, которая слабым зеленоватым мерцанием освещала притёртую стену. Ему показалось, что незнакомец бил его совсем не сильно, хотя в его силе Тоджо не сомневался, отчего он даже удивился. Затем, не став циркулировать эту мысль, он присел.

Почувствовав что-то в заднем кармане, он суну туда руку и радостно достал сухую корку хлеба, которую у него на удивление забыли отобрать, – на вкус она напоминала чем-то угль. Не успев откусить и кусочка, бесшумно из темноты, вырвалась рука и лишь на мгновение сверкнув под зелёным светом забрала кусок. Послышалось жадное чавканье.

– Я же тебя вроде понятно спросил: «Есть ли еда?». Я так вижу, мне всё же стоит научить тебя сразу отвечать на вопросы… а этот кусок достаточно вкусный, давно не ел такого деликатеса; то что нам сюда спускают раз в пару недель через вентиляционный выход сплошные помои, словно какой-то дохляк как ты их уже пару раз переработал через себя, – сказал он и снова немного засмеялся. Но в этот раз этот смех показался Тоджо безумным, словно говорящий был лишён здравого рассудка. – Дааа и таким мусором меня тут кормят. Конечно бывают дни, когда поймаешь какую-нибудь живность, но она сюда так редко добирается сверху, либо мы уже всех давно съели! Но в целом еды не хватает, людей есть конечно я ещё не начал, никакой голод меня до этого не опустит… Ну ничего, – добавил он с наслаждением, – мне нужно только один раз выбраться и всё – уумммм какой чудесный день будет – согласен? – спросил он и высунув руку на свет подёргал Тоджо за щёку. Тоджо обратил внимание насколько рука мощная и насколько её кожа плотна, но при этом её не назвать такой уж и грубой. Он ещё раз оттянул и отпустил его истощенную кожу. Из темноты, откуда-то с противоположной стороны, послышался ленивый, но уверенный голос.

– Оставь его уже. Мне надоело смотреть как ты играешься с ним. Я уверен он настолько боится, что даже не слышит тебя. Какой вообще в этом толк?

– Тебе какое дело?

– Я конечно могу вечно смотреть, как ты играешься со своими жертвами. Но! Если он и умрёт, то не от твоей руки точно. И вообще, с каких это пор ты убиваешь падаль? Иди найди кого-нибудь поинтереснее. Тут десятки животных, которые заслуживают зачистки, а еды у нас и так нету – а теперь вот ещё один…