Под личиной

– И то верно… – Я сунул руку в карман и, достав портмоне, выгреб оттуда всю свою наличность; там было около тысячи баксов. – Возьми… на первое время, – сказал я, протягивая деньги Мазаю.

– Зачем? Много ли мне надо? Как-нибудь перебьюсь.

– Извини, но я настаиваю. Не обижай меня. Это от чистого сердца.

– Тогда спасибо… – Мазай небрежно запихнул доллары в кошель, который был привязан к поясу. – Даст Бог, когда-нибудь свидимся…

– Вот тебе мой адрес и телефоны…

Я вырвал листок из записной книжки, вынул из гнезда миниатюрную ручку и крупным почерком написал несколько строк.

– Звони, а нет, так приходи, – сказал я сердечно.

– Когда обустроюсь… – уж не знаю, где это будет, – обязательно позвоню, – ответил Мазай.

– Что делать с их тачкой? – спросил я. – И там, наверху, лежит жмурик, кореш этих "горилл".

– Я позабочусь обо всем, – коротко ответил Мазай. – Помоги связать их.

Я помог. Бандиты пытались трепыхаться, но слабо – при всем том, несмотря на годы, удар у меня еще был на уровне.

– А теперь уходи, большой парень, – сказал Мазай и крепко пожал мне руку. – Оружие заберешь?

– На кой оно мне?

– Всякое может случиться… Я спрячу стволы в тайник.

– Под трубой?

– Ага.

– Спрячь. Действительно, разве знаешь, где упадешь. Ну, бывай…

С этими словами я вышел из его жилища и спустя минуту очутился возле "джипа". Вокруг крематория царила удивительная тишина, но я заметил в кустах какое-то движение.

Я присмотрелся и увидел как минимум шесть пар собачьих глаз, наблюдавших за мной из зарослей. Из них буквально изливалась первобытная злоба.

Мне стало немного не по себе, и я постарался как можно быстрее удалиться от территории крематория.

Моя машина стояла на месте, только чуть припорошенная инеем – наверное, последним в этом году. Я сел за руль, включил обогрев и выехал на дорогу.

На душе было муторно.

Андрей

Дрозд припарковал машину в квартале от больницы.

– Дальше положишь, ближе возьмешь, – объяснил он Андрею свою задумку.

Юноша ничего не понял, но на всякий случай согласно кивнул. Они нырнули в проходной двор – чтобы не светиться на улице – и разными закоулками добрались до видневшегося неподалеку здания больницы.

– Сначала пойду я, – сказал Дрозд.

И вынул из кармана несколько удостоверений.

– Конечно, все это "липа"… – Он наугад раскрыл одну книжицу со своей фотографией. – Но для такого случая подойдет любая ксива. Это ежели будет большой милицейский шмон, что не исключено.

– Но ведь они могут сообразить, что это поддельные документы…

– Документы самые что ни есть подлинные. – Дрозд ухмыльнулся. – Только фамилия в них другая. Так что особо волноваться нет оснований. Не такие кордоны проходил… Но мы их пустим в ход только в крайнем случае.

Андрей удивлялся все больше и больше. Откуда у Дрозда удостоверения? Притом, весьма солидных государственных учреждений. Это была одна из загадок, которыми Дрозд в последнее время сыпал на юношу как из рога изобилия.

Но Андрей в очередной раз промолчал. Ему главное было увидеть мать и узнать, как ее здоровье. Остальное его не касалось.

Дрозд всегда был сама таинственность. Потому Андрей уже перестал удивляться и его странным с точки зрения простого обывателя поступкам, и философским рассуждениям, не имеющим ничего общего с общепринятыми канонами, и образу жизни, который был несколько странным, чтобы не сказать больше.

Юноша уже начал понимать, что Дрозд – это чемодан с двойным дном. Никогда не знаешь, что он вытворит в следующее мгновение.

Вот и сейчас Дрозд достал из кармана накладные усы и бакенбарды, приклеил их к лицу, а затем надел очки и слегка ссутулился. Когда он обернулся к Андрею, юноша едва не ахнул: на него смотрел совсем незнакомый человек!

– Впечатляет? – гнусавым голосом спросил Дрозд.

– Ну…

– Что и следовало доказать. Жаль, нет трости… Ладно, я пошел. Жди меня вон там, под аркой. Без нужды никуда не высовывайся. Если меня не будет в течение двадцати минут, иди к машине. Это место встречи.

Понял?

– Да.

– Пожелай мне удачи, парень… – И Дрозд, подмигнув Андрею, неторопливым стариковским шагом направился к зданию, где находилось реанимационное отделение.

Андрей извелся в ожидании. Он не мог найти себе места. Горячечное возбуждение буквально взбурлило кровь, и юноша, чтобы немного успокоиться, несколько раз кусал себя за пальцы.

Боль возвращала его к действительности, и он снова начинал ходить туда-сюда, пытаясь унять нервную дрожь в коленках.

Время близилось к вечеру. Иногда через арку проходили люди, большей частью женщины, которые возвращались с работы. Видимо, им что-то не нравилось в облике юноши, потому они старались обходить его стороной, пугливо прижимаясь поближе к противоположной стороне арки.

Но Андрей их просто не замечал. Он был во власти каких-то странных видений, возникающих перед его внутренним взором с калейдоскопической быстротой.

Иногда ему даже казалось, что это не Дрозд поднимается на второй этаж больницы к реанимационному отделению, а он сам.