Под Куполом

Роуз уехала в город. Норри провожала автофургон взглядом, пока он не скрылся из виду, а потом начала выписывать узоры на пустой автостоянке. Та находилась на чуть пологом склоне, так что отталкивалась Норри, лишь когда ехала в одну сторону… хотя так нервничала, что могла взобраться на холм у городской площади, даже этого не заметив. Черт, могла прокрутить любой трюк и ничего при том не почувствовать. А если кто-нибудь приедет? Тогда она скажет, что пришла с дедушкой, который хочет взглянуть на микроавтобусы. Она просто его ждет, а потом они вместе вернутся в город. Дедушка любит ходить, это все знали. Чтобы не дать заржаветь суставам. Только Норри думала, что причина здесь другая. Прогулки начались, когда у бабушки стало плохо с головой (никто не пришел и не сказал, что это болезнь Альцгеймера, хотя все знали). Норри думала, что он хотел уйти от печали. Такое возможно? Она считала, что да. Знала по себе. Когда ехала на скейте, готовясь выполнить какой-то трюк, в голове не оставалось места ни для чего, кроме радости и страха, причем рулила радость. Страх ютился на задворках.

После достаточно короткого промежутка времени, хотя для Норри он растянулся надолго, из-за здания выкатился микроавтобус телефонной компании, за рулем которого сидел дедушка. Норри сунула скейт под мышку и запрыгнула в кабину. Ей предстояла первая в жизни поездка на украденном автомобиле.

— Дедушка, ты просто чудо! — И она поцеловала его.

7

Джо Макклэтчи направлялся на кухню, чтобы взять один из последних оставшихся в холодильнике пакетов с яблочным соком, когда услышал: «Шишка», — и остановился.

Он знал, что его родители познакомились, когда учились в Университете Мэна, и в те далекие времена друзья звали Сэма Макклэтчи Шишкой, но мама так называла его крайне редко. А если уж называла, то смеялась и краснела, словно прозвище означало нечто неприличное. Об этом Джо ничего не знал. Зато знал другое: если уж давнее прозвище сорвалось с губ, значит, мама сильно расстроена.

Он подошел чуть ближе к приоткрытой двери на кухню. Увидел мать и Джекки Уэттингтон, в блузке и линялых джинсах, а не в форме, как обычно. Они тоже увидели бы его, если б посмотрели в сторону двери. Он и не собирался прятаться, считал, что это нехорошо, особенно если мать расстроена, но женщины смотрели друг на друга. Сидели за кухонным столом. Джекки сжимала руки Клер. Джо видел, что у матери влажные глаза, и ему тоже захотелось плакать.

— Нельзя, — говорила Джекки. — Я знаю, ты хочешь, но нельзя. Особенно если сегодня все пройдет как задумывалось.

— Неужели я не могу хотя бы позвонить ему и объяснить, почему меня завтра не будет? Или я отправлю электронное письмо! Это я могу сделать?

Джекки покачала головой. Лицо оставалось добрым, но решение она менять не собиралась.

— Он может проговориться, и есть вероятность, что этот разговор дойдет до Ренни. Если Ренни что-нибудь унюхает до того, как мы освободим Барби и Расти, беды не миновать.

— Если я напишу ему, что об этом никому…

— Клер, неужели ты не понимаешь? На кону стоит слишком многое. Жизни двух мужчин. Наши жизни. — Она помолчала. — Твоего сына.

Плечи Клер поникли. Потом выпрямились.

— Тогда вы возьмете с собой Джо. Я приеду после Дня встреч. Ренни ни в чем меня не заподозрит. Я не знакома с Дейлом Барбарой, я не знакома с Расти, разве что иногда здоровалась с ним на улице. Лечилась я у доктора Хартуэлла в Касл-Роке.

— Но Джо знаком с Барби, — терпеливо разъяснила Джекки. — Именно Джо устроил видеотрансляцию ракетного удара. И Большой Джим это знает. Он посадит тебя в тюрьму и будет давить на тебя, пока ты не скажешь, куда мы поехали.

— Я не скажу. Никогда не скажу.

Джо вошел на кухню. Клер вытерла щеки и попыталась улыбнуться:

— Привет, дорогой. Мы говорили о Дне встреч и…

— Мама, он может не просто давить. Он может тебя пытать.

На ее лице отразился ужас:

— Нет, он этого не сделает. Я знаю: Ренни нехороший человек, но, в конце концов, он член городского управления и…

— Он был членом городского управления, — поправила ее Джекки. — А теперь хочет стать императором. И рано или поздно говорить начинают все. Ты хочешь, чтобы Джо представлял себе, как тебе один за другим выдергивают ногти?

— Хватит! — вскрикнула Клер. — Это ужасно!

Джекки не выпустила рук Клер, когда та попыталась их выдернуть.

— Вопрос ставится просто — все или ничего, а для ничего уже поздно. Механизм запущен, и мы должны двигаться вместе с ним. Если бы Барби сумел выбраться из тюрьмы самостоятельно, без нашей помощи, Большой Джим даже дал бы ему уйти. Потому что любому диктатору нужно пугало. Но он будет не один, так? И поэтому Большой Джим попытается найти нас, чтобы уничтожить.

— Лучше б я в этом не участвовала. Лучше б не ходила на ту встречу и не разрешила идти Джо.

— Но мы должны его остановить! — запротестовал Джо. — Мистер Ренни пытается превратить Милл в… ты понимаешь, в полицейское государство!

— Я никого не могу остановить! — Клер чуть ли не рыдала. — Я — чертова домохозяйка!