Под Куполом

Встревоженный и разозлившийся — никто не должен этого видеть, Герцог перевернется в могиле, — Генри протянул руку и схватил Младшего за плечо:

— Пошли, сынок. Ты выставляешь себя на посмешище.

— Они были моими ружподками. — Младший не повернулся к нему. Раскачивался все быстрее. С мечтательным — теперь Генри это видел — и отсутствующим выражением лица. — Я их кубил, поэтому мог пончать в них. Не как обычно. По-французски. — Он рассмеялся, потом сплюнул. Или попытался. Густая и белая слюна нитью повисла на подбородке, раскачиваясь как маятник.

— С тебя достаточно. Я отвезу тебя домой.

Тут Младший повернулся, и Генри увидел, что он не пьян. Левый глаз пылал красным. Зрачок стал очень уж большим. Левый угол рта опустился, обнажив несколько зубов. Застывший взгляд заставил Генри вспомнить «Мистера Сардоника», фильм, который в детстве так его пугал.

Младшего не требовалось везти в участок, чтобы он выпил кофе, и не требовалось возвращать домой, чтобы он мог поспать. Его ждала больница.

— Пошли, парень, — сказал Генри. — Шагай.

Поначалу Младший не сопротивлялся, прошел большую часть пути до автомобиля, пока вновь не остановился.

— Они пахнули одинаково, и мне это нравилось, — сообщил он. — Ужастик, ужастик, ужастик, шоу сейчас начнется.

— Правильно, абсолютно. — Генри собирался обойти патрульный автомобиль спереди и посадить Младшего на переднее сиденье, но теперь счел это непрактичным. Заднее подошло бы в большей степени, пусть даже в патрульных автомобилях от задних сидений шел специфический запах. Младший обернулся на дом Маккейнов, и на его частично застывшем лице возникло некое подобие страсти.

— Ружподки! Долговременные! Не как обычно, по-французски! Только по-французски, козел! — Младший высунул язык, быстро-быстро зашлепал им по губам. Такой же звук обычно доносился с экрана перед тем, как Дорожный Бегун убегал от Хитрого Койота[150] в облаке пыли. Он рассмеялся, повернулся и зашагал обратно к дому Маккейнов.

— Нет, Младший. — Генри схватил его за пояс пижамных штанов. — Мы должны…

Младший развернулся к нему с невероятной скоростью. Он больше не смеялся. Лицо перекосило от ненависти и ярости. Он бросился на Генри, размахивая кулаками. Высунул язык, в который впился зубами. Заговорил на странном наречии, вроде бы лишенном гласных.

Генри на это смог ответить только одним — отступил в сторону. Младший проскочил мимо него, принялся молотить кулаками по мигалкам на крыше патрульного автомобиля, разбил одну. В кровь порезал руки. Несколько человек вышли из домов, чтобы посмотреть, что происходит.

— Гтн бннт мнт! — ревел Младший. — Мнт! Мнт! Гтн! Гтн! — Одна нога соскользнула с бордюрного камня в придорожную канаву. Младший покачнулся, но не упал. По подбородку теперь текла не только слюна, но и кровь. Капала она и с обеих порезанных рук. — Она заставила меня озвереть! — проорал Младший. — Я удрил ее кленом, чтоб закнут асть, а она сфокла! Везде говно! Я… я… — Он вдруг замолчал. Вроде бы пришел в себя. — Мне нужна помощь. — После этого чмокнул губами — громко, будто выстрелил из пистолета двадцать второго калибра — и повалился лицом вниз между патрульным автомобилем и тротуаром.

Генри отвез его в больницу, включив мигалку и сирену. Совершенно не думая при этом о последних словах Младшего, которые не составило бы труда истолковать правильно. Ему было не до того.

Хватало своих проблем.

15

Расти медленно поднимался по склону Блэк-Риджа, все чаще поглядывая на счетчик Гейгера, который ревел теперь, как радиопомехи на АМ-диапазоне между станциями. Стрелка от +400 поднялась до +1К, и Расти ставил на то, что, когда он поднимется на вершину, она подберется к +4К. Понимал, что в этом нет ничего хорошего — самодельный радиационный костюм, конечно же, надежной защиты не обеспечивал, — но он продолжал продвигаться вперед, напоминая себе, что радиация накапливается; если не задерживаться, можно избежать смертельной дозы. Я могу временно потерять волосы, но уж никак не схвачу смертельную дозу. Думай об этом как об установке мины: прийти, сделать свое дело — и сразу назад.

Он включил радио, услышал квартет «Могучие облака радости» на волне ХНВ, тут же выключил радио. Пот катился в глаза, и Расти часто моргал, чтобы стряхнуть его. Кондиционер работал на полную мощность, но в кабине все равно царила адская жара. Он посмотрел в зеркало заднего обзора и увидел, что остальные исследователи сбились в кучку. Выглядели они такими маленькими.

Рев счетчика Гейгера стих. Расти взглянул на него. Стрелка стояла на нуле.

Расти едва не остановил автомобиль, потом понял, что делать этого не нужно: Ромми и остальные подумали бы, что он в беде. Кроме того, у счетчика могла сесть аккумуляторная батарея. Но, взглянув еще раз, увидел, что лампочка-индикатор, показывающая подачу тока, горит так же ярко.