Под крышами Парижа

Генри желает веселиться. Он далеко от дома и впервые в жизни может поступать как ему заблагорассудится, ни на кого не оглядываясь. Так почему бы нам не устроить себе праздник? Мы же здесь все друзья, мы знаем, что нам нужно от жизни и т. д. и т. п. Пофилософствовав на тему, поворачивается к Тутс. Если она согласится, то не пожалеет. Тутс советует ему засунуть свои деньги в задницу… впрочем, она тоже не видит причин, почему бы нам не повеселиться.

Не могу сказать, что мне так уж хочется снимать штаны перед Генри… с другой стороны, парень он вроде бы приличный. Решаю, что его, должно быть, интересуют только такие, как Питер. В этом отношении он напоминает Эрнеста, только Эрнест помешан на пиздах.

Генри говорит, что должен кое в чем признаться. С того самого дня, как он познакомился с Тутс, ему больше всего на свете хочется посмотреть, какая она, когда ее трахают. Да, конечно, он подумывал и о том, как бы самому ее отыметь, но только женщины уже не волнуют его так, как раньше. А вот посмотреть на это дело со стороны… Разумеется, в Париже полным-полно борделей с пип-шоу, но наблюдать за незнакомкой не так интересно, как за кем-то, кого знаешь.

Проклятие! Я вовсе не собираюсь устраивать представление ради богатого ублюдка! Но что делать с хуем, который торчит как третья нога? К тому же если не оттрахать сейчас Тутс, то придется выходить на улицу и отлавливать какую-нибудь проститутку да еще тратить деньги. В общем, хватаю ее за руку. Она пристраивается к моему монументу и подтягивает юбку.

Тутс так же готова взять, как и я дать: бедра горят, сок уже пошел. А пизда… Я чувствую себя смельчаком, собирающимся сунуть палец в расплавленный свинец. Тутс раскидывает-ноги, и по комнате разносится густой запах.

Господи, я засадил бы ей на ступеньках Дворца правосудия, посреди площади Согласия, на глазах всего военного парада!.. Задираю ей ноги, снимаю туфли… она сползает с моих колен и ложится на спину. Стаскиваю чулки… Питер от возбуждения даже подпрыгивает.

Пока я раздеваюсь, Тутс извивается на диване, пытается завлечь Питера, приглашает повторить поцелуй, но прежде чем ей удается стащить его со стула, я занимаю место. Втыкаю, не давая опомниться, и Тутс начинает так сучить ножками, что пружины едва не разлетаются по комнате.

Питер уже сидит на колене у Генри… ширинка расстегнута… наш богатенький гость поигрывает его прибором… Квартира все больше напоминает сумасшедший дом. Тутс пищит как недорезанный поросенок.

Пищи, сука, пищи! Кинжал уже воткнут в брюхо, острие прочищает чрево, лезвие скользит по пизде…

Питер раздевается, и Туте, увидев такую обнаженную натуру, просит его подойти для более близкого ознакомления. Сопливый мерзавец — и нашим и вашим, как хамелеон, и сам не знает, какого он пола. Подходит… дает ей пощупать кочерыжку, почесать яйца, пощипать… Потом — вот наглость! — решив, что отказу не будет, пытается сунуть ей в рот.

От Тутс никогда не знаешь, чего ожидать. Смотрит на Питера с таким выражением, как будто это он делает ей одолжение… облизывает мошонку… целует… Надоже, такая телка целует яйца какому-то хитрожопому ублюдку! Невольно хочется либо придушить ее, либо уж по крайней мере поколотить, чтобы прочистить мозги. Трахаю идиотку с таким остервенением, словно горшок задвигаю, а ей хоть бы хны. Наверное, если бы Тутс козел бодал между ног, она и тогда бы только пыхтела да облизывала Питеру яйца.

Спрашивает у своего Генри, доволен он или нет и не думает ли теперь, что увидел нечто необыкновенное. А ведь мог бы заполучить все это и сам. Глупый вопрос. Ответ может быть только один, а какой — знают все. Обнимает Питера одной рукой… он наклонятся. Она принимает в рот и начинает сосать.

Из всех, кто тут находится, включая и Питера, на которого уже действует выпитое вино, я самый трезвый, однако и у меня такое ощущение, что пол слегка покачивается. И вот оно… Чувствую, что кончаю, и всаживаю до отказа, как будто намереваясь проткнуть ее насквозь. Но Тутс все еще держится. Заливаю полный бак спермы, а она никак… Во рту — как будто съел ложку соли. Поднимаюсь и наливаю вина.

Генри шокирован. Как такое возможно? Посмотрите, из нее же еще течет… Генри плохо знает Питера. Из сучки течет? Тем легче. Покусывает измазанные соком бедра, проходится по животу длинным красным языком… опускается ниже…

Генри неодобрительно, как старушка, цокает языком, но Питеру, похоже, нравится шокировать американца… погружает язык в пизду… вытаскивает, облизываясь… Потом начинает жадно высасывать. Сосет так, что у несчастных сперматозоидов нет ни малейшего шанса спастись, разве что какой-то успел забиться в уголок и вцепиться зубами.

Закончив высасывать, Питер кончает, и удержать его Тутс не в силах, как ни старается. Он извлекает член у нее изо рта, сползает и еще пару минут небрежно, как будто имеет дело с сестрой, поигрывает ее грудями. И, что самое возмутительное, ей это нравится.

О, я должно быть сошла с ума, бормочет Туте, когда позволила ему, этому, по сути, ребенку, так со мной обойтись. Впрочем, безумие, похоже, не так уж сильно ее беспокоит.