Под крышами Парижа

Шлепаю ее по заднице… Какое удовольствие! Тискаю груди… облизываю соски… Ну и пусть ее сейчас держат — Я МОГУ ДЕЛАТЬ ВСЕ ЧТО ХОЧУ! Растягиваю края, направляю член…

Комната плывет у меня перед глазами. Это что-то вроде морской болезни. Из пизды несет запахом моря, мир раскачивается, словно лодка. Все расплывается… Я ничего не вижу… Сперма хлещет во все стороны, как из шланга…

Артур уже не может ждать. Он отталкивает меня и занимает площадку между бедер. У нее просто нет сил как-то помешать ему. Ноги безвольно раскинуты, и она даже не пытается их свести.

Один толчок — и он там. Воткнул, а теперь пытается забраться сам. Мисс Кавендиш даже не отворачивается, просто лежит неподвижно, словно говоря: делайте со мной что хотите.

Сид вкладывает ей в руку свой прибор и приказывает поиграть с ним. Она сжимает пальцы. Я кладу свой на другую… он еще мокрый…

— Не надо больше… пожалуйста, не надо больше… Сил у нее хватает только на шепот.

Артур останавливается.

— Может, хватит с нее? Не хотелось бы заебать бедняжку до смерти, даже если она и сука.

Сид наклоняется и смотрит в дырку. Ничего с ней не случилось, говорит он, все в порядке. Никаких повреждений… свеженькая, как будто только что начали… нормально раскрылась…

— Продолжай. Было б больно, она бы уже сказала. — Он поворачивается к мисс Кавендиш. — Слушай, ты, блядь. Да, ТЫ! Отвечай намой вопрос… только правду: тебе больно или нет?

Вид у него такой грозный, что она просто не решается соврать. Нет, ей нисколько не больно. Ни чуточки. Но она больше не вынесет… пожалуйста… она никогда больше не будет нас дразнить… ни нас, ни кого другого…

Разумеется, Артур уже узнал все, что нужно. Вставляет инструмент и начинает расширять пещеру. При этом он стонет, как измученный переходом через пустыню верблюд, и обильно орошает уже мокрые бедра.

— Посмотри. — Артур показывает на полоску спермы на простыне. — Завтра, когда зачешется, понюхай эти пятна и поиграй с собой… или можешь пожевать простыню… даже съесть ее.

Сид возит рукой между ее ног, потом размазывает сперму по ее губам.

— Оближи, черт бы тебя побрал, — командует он. — Попробуй вкус. Может, мы дадим тебе пососать, если попросишь… а не попросишь, все равно дадим!

— Я бы не стал рисковать, — говорит Артур. — Сунь член ей в рот, и она откусит половинку вместе с яйцом. Ради бога, Сид, не сходи с ума. Ты же не хочешь испытать на себе, насколько острые у нее зубы. Меня бляди кусали, так что я знаю, как это бывает.

Сид наклоняется к миссис Кавендиш и шепчет ей на ухо:

— Так что, сучка? Держу пари, ты уже принимала в рот, верно? Ох, не надо смущаться, ты ведь среди друзей… самых близких друзей. Ну, ты когда-нибудь держала хуй во рту?

Книга 2 ПО-ФРАНЦУЗСКИ

Мисс Кавендиш больше не хочет играть в наши игры. Оно и понятно: Сид ее оттрахал, я ее оттрахал, Артур ее оттрахал — с нее хватит. И как последний плевок в лицо — Сид вторгся в ее частную жизнь, а она ведь британка. Сид желает знать, держала ли она хуй во рту, но сама постановка вопроса в такой форме не позволяет рассчитывать на получение ответа.

Разумеется, она заслуживает всего, что с ней сейчас происходит… каждый раз, слыша глухой, ворчливый голос совести, я напоминаю себе, как сучка измывалась надо мной, и это помогает побороть пробуждающуюся жалость. Размышляя о случае мисс Кавендиш, удивляешься лишь тому, что ее не изнасиловали раньше. Сучка, ведущая себя подобным образом, сама напрашивается на неприятности, как бы навешивает на себя ярлык «На все согласна». Даже короткий опыт общения с мисс Кавендиш пробуждает в мужчине инстинкт насилия. То, что ей так долго удавалось оставаться безнаказанной, лишний раз свидетельствует об общей беспомощности мужской половины человечества.

Возьмем, к примеру, Сида. Вроде бы не первый день живет и повидал не меньше других, но если бы не случайная встреча сегодня вечером в баре, он так бы ничего и не предпринял в отношении этой стервы и продолжал бы покорно сносить ее издевательства. Если уж на то пошло, я и сам позволял мисс Кавендиш слишком многое. Что ж, думаю, с завтрашнего дня дела в ее квартире пойдут на лад и поводов обращаться за помощью станет меньше.

Артур едва не плачет — он почти не сомневается, что Сид лишится члена прямо сейчас, у нас на глазах. Собственный печальный опыт убедил его в том, что такое вполне возможно, и у него развилось нечто вроде фобии. Он умоляет Сида оставить сучку в покое и не рисковать. Отымей ее еще разок, а пососать дашь как-нибудь в другой в раз. В другой раз, когда мисс Кавендиш будет не так взволнована и менее склонна к эксцессам.

— Так что? — обращается Сид к мисс Кавендиш. — Тебя устраивает такой вариант? Отсосешь у нас как-нибудь вечерком? Скажем… послезавтра?