Под крылом судьбы

– Нет, я не ухожу от разговора. – Он снова посмотрел на меня своим особенным взглядом. – Если честно, то проблема в тебе. Не удивляйся и послушай меня внимательно. Олег тебя любит, любит давно и искренне. И ты об этом знаешь. – Он сделал короткую паузу, как бы давая мне возможность осмыслить сказанное. – И я думаю, ты тоже его любишь. Так?

– Что из этого следует? – Еще не хватало, чтобы я делилась с ним личными переживаниями!

– То, что тебе надо выйти за него замуж!

– А Антон? – непроизвольно вскрикнула я.

– Что Антон? – переспросил отец. – Насколько я знаю, вы не живете вместе.

– Ты думаешь, что, если я разведусь с Антоном, они с Олегом перестанут ненавидеть друг друга?

– Не перестанут. Но Антон должен будет смириться с тем, что имеет и чего не будет иметь никогда.

Голова кругом! Почему финансовые отношения Антона и Олега должны зависеть от меня? Почему цена решения проблемы стоит именно так: выйти замуж за Олега? Каким образом Антон должен будет с этим смириться? Почему? Еще тысячи разных «почему»?

Видя мое замешательство, папа решил разрядить ситуацию.

– Не надо ни о чем беспокоиться, дочка. Вы с Олегом любите друг друга. У вас получится прекрасная семья. Кроме того, контрольный пакет акций останется у вас. Поэтому, что бы ни случилось, Антон никогда не сможет завладеть холдингом.

«Что бы ни случилось, что бы ни случилось, что бы ни случилось», – повторяла я про себя, осознав, что смерть шофера не была несчастным случаем, а смерть Муси – не самоубийство. Они убивают…

Ужасно разболелась голова, болели даже кончики волос. В ушах стоял звон «что бы ни случилось, что бы ни случилось, что бы ни случилось»…

Обеспокоенный отец подбежал ко мне.

– Что с тобой, Рима, тебе плохо?

В комнату ворвались какие-то люди, открыли окна, поднесли к моему лицу что-то с резким запахом. Сознание постепенно возвращалось. Перепуганный отец склонился надо мной.

– Тебе лучше? Может, вызвать врача?

– Не надо, папа, – отозвалась я.

Надо найти в себе силы довести разговор до конца.

– Папа, я не хочу, чтобы они убивали. Останови их!

ОЛЕГ. Только одна «м»

За день до похорон Муси в мой кабинет ворвался взволнованный Михалыч.

– Вы знаете, что мы здесь ни при чем?

– Конечно, Михалыч, ты ведь не получал команды, не так ли?

– Но все произошло по нашему сценарию, это вас не беспокоит?

– Не беспокоит, нам удалось предугадать дальнейшее развитие событий. Сделал он это самостоятельно, либо ему помогли друзья или недруги, в конечном счете, не важно. Результат устраивает все заинтересованные стороны.

– Вы что-то недоговариваете. Мы по-прежнему доверяем друг другу? – Михалыч насупился и расправил плечи.

– Более, чем когда-либо, – успокоил я Михалыча. – «Заказчик» не хотел разоблачений и опередил нас. Но, устранив Мусю, изобличил самого себя. Вот и все. Мы умываем руки, наша совесть чиста, как слеза младенца. Видимо, осталось только оплатить неустойку исполнителю?

– Это не проблема. Значит, вам удалось выяснить имя «заказчика», – Михалыч опять подобрался, как охотничья собака, готовящаяся к прыжку.

– С достаточной степенью точности, – подтвердил я.

– Какие будут поручения? – он определенно рвался в бой.

– Никаких.

– Никаких? – изумился Михалыч. – А как же Саша?

Вот оно в чем дело. Душа Михалыча жаждет мести за невинно пролитую кровь. Что там было в его резюме? Вспомнил: «служба в Вооруженных Силах Российской Федерации». Чечня. Слово как диагноз.

– Михалыч, Сашу не вернешь, – подумав, сказал я.

На следующий день мы хоронили Мусю.

Смерть становится обычным, будничным понятием. Мы привыкаем к ней, как к слякотной погоде, обильному снегопаду, невыносимой жаре. Неприятно, даже противно, но терпимо. Потому что есть зонт, теплое пальто, прохладный дом. Услышав о смерти близкого человека, мы прикрываем души непробиваемой броней, на совесть надеваем черные очки, а сердце оставляем в сейфе.

Иными словами, я, к сожалению, не испытывал угрызений совести на похоронах Муси. Было жаль его, просто жаль – человека, бездарно прожившего свою жизнь, посвященную только наживе. Оказалось, что у него не было друзей, связь с родными давно утеряна, и даже жена с трудом скрывала удовлетворение неожиданно свалившейся на ее голову свободой и немаленьким наследством.

Похороны Муси представляли собой стандартное и хорошо организованное мероприятие без истерических воплей безутешной вдовы, без плача детей, которых он так и не нажил. Раньше подобные мероприятия организовывались ныне покойным, но Михалыч, надо отдать ему должное, прекрасно справился с этим. Это подтверждали комментарии двух женских голосов, шептавшихся за моей спиной.

– На гроб и венки не поскупились…

– А Сонька молодец, натурально убивается …

Я невольно обернулся и увидел двух изящных женщин, одну из них можно было назвать красивой. Сейчас на похороны ходят как в театр, с соответствующей экипировкой: обтягивающее фигуру черное платье, широкополая шляпка с вуалью, туфли-лодочки и, как обязательный атрибут, дорогие украшения.