Под "крылом" Феникса

Войдя в комнату, Батокрис подошла к большому хрустальному шару, лежащему на особой подставке недалеко от треножника. Внутри него клубился белый туман. Она замерла перед ним в молитвенном сосредоточении, изгоняя из головы все лишние мысли. Затем Батокрис медленно склонилась над шаром, словно стараясь разглядеть нечто внутри, укрытое в его таинственно мерцающей глубине.

И вот перед взором Посвящённой, заключённый в шаре туман стал переливаться всеми цветами радуги и медленно расходиться в стороны. Батокрис показалось, что она проваливается в нескончаемую всеобъемлющую пустоту. Её дыхание пресеклось, и перед ней замелькали огненные клубки, всплывающие откуда-то из глубины шара.

Вскоре вспыхивающие оранжево-алые всполохи огня сложились в фигуру диковинной птицы, и перед взором Батокрис предстал сам божественный Феникс. Его оперение было соткано из языков пламени. Чёрные как ночь глаза вечной птицы, полные скрытой мудрости, смотрели не на смертную, а куда-то вдаль. Из полуоткрытого клюва время от времени исходил клёкот гулом, отозвавшийся в ушах Батокрис.

Но вот она скорее почувствовала, чем уловила какое-то движение рядом с Фениксом. Сосредоточившись, Батокрис разглядела в клубящейся дымке неясную тень. По мере того, как она вглядывалась в неё, очертания существа становились всё более чёткими. Наконец они приняли вид большой пятнистой кошки, с коротким хвостом и кисточками на ушах. Взгляд её хищных желто-зеленых глаз был устремлён на Феникса.

Батокрис увидела, как кошка стремительно прыгнула вперёд. Феникс попытался было дать ей отпор, но могучие лапы с острыми когтями смяли крылья, а клыки сомкнулись на горле Вечной Птицы, ломая ей шею. Феникс, издав пронзительный полный безысходной тоски крик, отозвавшийся в ушах Батокрис нестерпимой болью, забился в её когтях, а во все стороны полетели отливающие огнём перья.

Кошка застыла над своей жертвой, прижимая её одной лапой. Феникс уже не трепыхался, а его глаза, обращённые к Батокрис, подёрнулись смертной дымкой. Затем изображения кошки и Феникса стали медленно расплываться и вскоре на их месте возникла фигура закованного в броню воина с безжалостным взглядом желто-зелёных глаз, а вместо Феникса у его ног лежали багровое знамя и венец государей Ченжера. В руках воин держал блестящие пластины из отливающего серебром гамелита, в которых Батокрис узнала скрижали из обители Далайрана.

Внезапно видение оборвалось и Батокрис, шатаясь от слабости и изнеможения, опустилась на пол, чуть не свалив треножник с шаром. В голове лихорадочно билась одна и та же мысль: «Опасность!». Ирисэр была права. Не только последователям Феникса, но и всему Ченжеру грозит беда. И если Ирисэр смогла предсказать её, то она нашла, откуда, а вернее от кого, она будет проистекать.

Но возможно ли предотвратить надвигающуюся опасность? Батокрис вспомнила выражение глаз Феникса. Несомненно, Вечная Птица просила помощи у своих верных последователей. Да и появление воина, оказавшегося на месте хищника, указывало на то, что исход битвы между Фениксом-Мироздателем и его врагом будет решён не в небесном Иномирье, а здесь – на грешной земле.

Глава 2

Несмотря на мужество и упорство своих защитников, Тыйфынь всё же пал. Тяжёлые дальнобойные камнемёты, установленные имперцами, пять дней и ночей подряд бесперебойно забрасывали крепость огромными камнями и горшками с горючей смесью, чей огонь прожигал даже железные латы. Днём всю долину заволакивало дымом и пылью, а ночью окрестности озарялись заревом пожара, бушевавшего в Тыйфыне. Большинство защитников крепости сгорели или задохнулись в дыму. Тех же, кто сумел спастись от огня, добили мечи и совни имперцев.

Через три дня после захвата Тыйфыня войска И-Лунга возобновили наступление и, пройдя через несколько перевалов, спустились в долину, откуда вёл путь к столице Гиньского княжества. Навстречу им выступили две рати, собранные сторонниками юнгарха Учжуна и гиньского князя. Они попытались задержать наступление имперских войск. В последовавших двух кровопролитных сражениях обе армии были разгромлены одна за другой, но всё же смогли замедлить продвижение захватчиков.

И тогда гиньский князь Аньло собрал свои последние силы и двинулся навстречу имперской армии. У него под рукой было более пятидесяти трёх тысяч воинов, в том числе восемь тысяч конницы, которую составляли кливуты и их оруженосцы. С этими войсками он готовился встретить имперцев.

Ранним утром князю Аньло донесли о приближении противника. Однако прошло два часа как взошло солнце, но гиньский князь ещё не покидал своей ставки, расположившейся у небольшого городка Абрена. Сейчас он находился в своём шатре, окружённый многочисленными полководцами и военными советниками. Тут же находились и несколько придворных звездочётов и священников бога Чомбе, призванных предсказать военную удачу.