Под "крылом" Феникса

– Делайте, что хотите, только не слишком усердствуйте, а то и так шуму на всю округу. Потом приберите здесь всё.

Ещё один послушник подхватил кулбуску с другой стороны, и они потащили упирающуюся женщину к выходу.

– Это бывшее поместье, ныне ставшее убежищем местных разбойников,– произнёс, спускавшийся по лестнице Гао.– Прежний хозяин, наверняка лежит где-то в окрестном лесу, если конечно они не скормили труп свиньям. Впрочем, это уже не важно. Зато добыча нам досталась неплохая…

Подойдя к сидевшему Мозерсу, он высыпал перед ним несколько десятков золотых монет. Здесь были и ченжерские ютеры и маверганские динары. От двери раздалось изумлённое восклицание. Это вернулись послушники, чтобы начать убирать трупы.

– Этих свиней отправьте к свиньям,– мрачно сострил Гао, указывая на убитых,– и не забудьте обыскать каждого из них. После этого выпотрошим это змеиное логово и заберём все, что сможем унести.

– А куда вы дели эту…– спросил послушников Мозерс, подразумевая уцелевшую кулбуску.

– Привязали в сарае к столбу,– ответил один из них, которого звали Лушань. При известии о том, что в живых остался ещё кто-то кроме тайгетки, Гао покачал головой. Узнав, что это обычная кулбуска, младший жрец слегка приподнял бровь.

– Вот как? Пойду, допрошу её,– сказал он и направился к выходу. Оба послушника досадливо переглянулись за его спиной, но ничего не сказали, и приступили к уборке трупов. Закончили они примерно через час, но, несмотря на это, в помещении стоял густой тяжёлый запах крови.

Пока они растаскивали убитых, брат Мозерс прочитал короткую заупокойную молитву над телами своих погибших товарищей. Вернувшийся Гао вместе с послушниками начали обыскивать дом и сараи, а Мозерс устроившись на выбранном им месте, принялся ждать, когда очнётся тайгетка.

Он разглядывал полукруглую бронзовую пластинку с выбитым на ней знаком, изображавшим лошадь. Это была подорожная тамга, обладатель которой мог беспрепятственно передвигаться по дорогам империи и брать на заставах лошадей, предназначенных для правительственных гонцов.

Мозерс очень удивился, когда увидел её на груди у тайгетки. Обычно такие пропуска использовали приставы Тайной Стражи. Если она является одним из соглядатаев, то тогда, почему местное ворье и лиходеи не убили её?

Была ещё одна причина, по которой Мозерс велел пощадить эту женщину. Он очень плохо разбирался в тайгетских рунирах, а она смогла бы помочь ему их прочитать. Ещё в Дацине ему в голову пришла мысль перерисовать руниры с копии скрижали на пергамент и оставить их себе. Пергамент было куда удобнее прятать, нежели довольно увесистую медную пластину. К тому же неизвестно как себя поведёт Динху. Вдруг он не захочет поделиться с ним знаниями, скрытыми в этой проклятой скрижали? От такой мысли преподобного брата невольно бросило в дрожь. Нет, Динху не может так с ним поступить, мысленно сказал он, успокаивая сам себя.

Глава 20

Когда Тармулан пришла в себя, то обнаружила, что её руки и ноги крепко связаны. Она лежала на земляном полу фанзы. У дальней стены на низком кане спиной к ней сидел ченжер, перед которым стояла жаровня с рдеющими углями, чьи отсветы отражались на стенах и потолке дома.

– Ба-а, кажется, наша малышка очнулась…

До ушей Тармулан донёсся хрипловатый голос. Она медленно повернула голову в ту сторону, откуда он доносился. Ей удалось разглядеть в полумраке комнаты две тёмные неподвижно застывшие фигуры, закутанные в отливавшие фиолетовым оттенком плащи. Она хотела было ответить, но язык еле ворочался в пересохшем рту и потому она промолчала.

– Ты уж прости нас госпожа за то, что пришлось так поступить с тобой. Мы люди невежественные, грубые. Тонкостей обращения не понимаем,– издевательски произнёс говоривший.– Зато, надеюсь, что теперь с тобой не будет никаких хлопот.

Тармулан, попыталась приподняться, но смогла лишь обессилено привалиться затылком к ножке стола. Верёвки глубоко врезались в кожу. Она поморщилась от боли, пронизывающей всё тело. Один из ченжеров перебрался поближе к Тармулан и уселся рядом с молодой женщиной. Судя по его повадкам и одежде, она поняла, что это воин. Его круглые карие глаза внимательно изучали пленницу.

– Не больно-то ты похожа на обыкновенную разбойницу. Молчишь? Ну да не беда, у нас есть опытные мастера развязывать языки.

Он довольно хихикнул, глядя, как лицо Тармулан исказилось от охватившей её бессильной ярости.

– Ничего, ничего. Не сердись на нас, девочка. Послушай, если ты будешь благосклонна к нам, то, возможно, мы замолвим за тебя словечко, и тогда ты умрёшь быстро и безболезненно.

Голос ченжера перешёл на вкрадчивый шёпот. Он придвинулся ней, шумно дыша и обдавая её неприятным запахам изо рта. На его лице застыло выражение вожделения.

– А не то, смотри сама, за тебя возьмётся жрец нашего Братства. У него-то, говорят, даже мёртвые разговаривают…

Услышав про жреца Братства Богини, Тармулан похолодела. При мысли о том, что она может попасть в его лапы, Тармулан пробил озноб. Ченжер заметил искру страха, промелькнувшую в глазах пленницы.