Под "крылом" Феникса

Хотя комнатушка и имела нежилой вид, но всё же было видно, что здесь время от времени убирались. Лишь на полках скопилось изрядное количество пыли. Заметив это, Тармулан вспомнила, что предыдущий хозяин комнаты имел пристрастие к волшбе и ко всяким необычным вещам и диковинам. Впрочем, это мало её волновало.

Зная повадки Кораюла и его подручных, Тармулан обошла помещение, тихонько простукивая стены на предмет тайного хода или скрытых отверстий, позволяющих вести наблюдение за обитателем комнаты. Тайгетка не нашла ничего подозрительного, а заодно она убедилась в отсутствии столь ненавистных ей пауков.

Завершив осмотр своего нового жилища, Тармулан принялась обустраиваться на житьё. Одежду и плащи она повесила на вешалку у двери. Кошели с деньгами она благоразумно припрятала в разных местах. Потом она выглянула в коридор и позвала Сехеба. Выслушав все распоряжения Тармулан, чернокожий тотчас же отправился выполнять полученные приказания.

Вскоре по коридору суетливо забегали рабыни, и даже несколько местных девиц. Они сначала было заартачились, посчитав, что Тармулан одного с ними поля ягода и понадеявшись на своих дружков, но пара оплеух и одна отрезанная коса быстро поставили их на место.

Обустройство заняло у неё почти целый день, но, когда Тармулан закончила, комната приняла совершенно новый вид, перестав походить на келью отшельника. На стенах комнаты, радуя глаз, висели расшитые узорами занавеси, а на полу, занимая почти всё свободное пространство, лежал раскроенный на два куска маверганский ковёр. У окна стояла курильница с тлеющими в ней благовонными палочками. Единственное, чего здесь, по её мнению, не хватало, так это большого зеркала во весь рост.

Ну да ладно. Довольная собой, она улеглась на топчан, походивший теперь более на постель княгини или знатной дамы, чем на то убогое ложе, которым он был до её появления здесь.

Поздно вечером, Кораюл прислал к ней девицу с приглашением на устраиваемую им пирушку. Он хотел представить её своим друзьям и товарищам по ремеслу. Но она, сославшись на усталость, отказалась. Тармулан решила, что сегодняшний вечер проведёт здесь. К тому же она вспомнила о загадочной пластине, и теперь ей не терпелось приступить к разгадке той странной надписи, что была на ней выбита.

После ухода девицы Тармулан поднялась с постели и, взяв несколько угольков из курильницы, зажгла стоящие на столе свечи. Потом, пошарив на полках, Тармулан нашла чистый лист бумаги, изготовленный из коры тутового дерева, маленькую чернильницу и калам.

Достав пластину и, положив её на столе перед собой, она принялась переписывать на бумагу значки и руниры, оставляя между ними большие пробелы. Сначала она записала те руниры, что были ей хорошо известны. Потом она добавила к ним те, которые она могла кое-как определить по смыслу их начертания. Закончив, Тармулан, попробовала прочесть вслух, что у неё получилось.

– Высокое облако. Мертвец, или может быть труп. Плоский плащ. Рябь на небе. Кулачная дорога. Снежный Барс.

Бред какой-то. Тармулан задумалась. Может быть, это всё-таки гадальная карта. Она повертела пластину в руках, но её догадка не получила подтверждения. Слишком уж велика эта пластинка для гадальной карты.

Тармулан встала из-за стола и принялась бесцельно ходить по комнате из угла в угол, размышляя над тем, что она прочитала. Но в голову ей так ничего нового и не пришло.

Проходя в очередной раз мимо полок, её взгляд случайно зацепился за свитки, лежащие в самом углу, куда она их сдвинула, чтобы освободить место для расписной вазы с хризантемами. Она вспомнила, что говорили об их прежнем владельце – Ляо Одноглазом. Вдруг, там найдётся нечто, что сможет помочь ей разобраться с загадочной надписью.

Тармулан привстала на цыпочки и, собрав в охапку свитки, переложила их на стол. Взяв первый попавшийся из кучи свиток, она развернула его и принялась разбирать его содержимое.

К её разочарованию, вместо заклинаний большинство свитков содержали записи о причитающихся долях добычи, тому или иному подручному Кораюла, а также расходы из воровского общака на взятки судьям и подкуп городской стражи. На других были записаны молитвы к Чомбе и богине Уранами, которые было положено произносить в праздничные дни. Это всё было неинтересно. Впрочем, ей попалось, и кое-что полезное. Так Тармулан узнала имена приказных чиновников Луншуня, находившихся на содержании у воров.

Разворачивая очередной свиток, Тармулан уже не надеялась найти в нём ничего особенного, когда среди строчек ченжерского письма она увидала родные тайгетские руниры.

Тармулан принялась внимательно разбирать текст. Насколько она поняла этот документ представлял собой нечто похожее на учебник по тайнописи, где объяснялось значение тайгетских руниров, используемых отшельниками Ченгурской обители.

Ей показалось, что один из руниров она уже видела. Она сравнила его с теми, что перерисовала с пластины и нашла совпадение. То, что она первоначально прочитала как «рябь на небе» на самом деле было названием – Бурхан-Нур.