Под крыльями Босфор

Сколько лет он уже государь, а до сих пор маменька, словно маленького, учить пытается. Порой это её очередное поучение вот в такое ответное раздражение и выливается… Потому-то и Грачёва этого от себя подальше держал, из столицы убрал, чтобы маменька через него своё влияние не оказывала. И потерял такой источник информации… Впрочем, главное о своей судьбе успел от него узнать, как и возможные пути решения будущей проблемы. И сколько всего удалось сделать для державы за столь короткое время… А революция в Германии? Дядюшка Вилли наступление в Карпатах уже прекратил, перемирия запросил… Австро-Венгрия одна, без Германии, воевать не будет и тоже застопорила военные действия. В ближайшем времени и от Франца-Иосифа ожидаем посланника. Это же сколько русских людей удалось сберечь… И кузен Джордж места себе не находит, его королевство следующее на очереди… Пусть хлебнут полной мерой того, что нам прочили… Эх, отмотать бы назад лет десять, да начать всё сызнова с нынешними-то знаниями… Поэтому обязательно в Карпаты эту экспедицию отправлю. Пусть поищут там основательно. Возможно, права матушка – ушлый полковник и здесь вывернулся…

Император успокоился, выдохнул:

— Обязательно так и сделаю!

— Сделай. И не хмурься. Одно то, что мои внуки живыми останутся, всего стоит…

* * *

Джунковский распрощался на выходе из дворца с Батюшиным, спустился по мраморным ступеням, сел в свой автомобиль, на заднее сиденье и распорядился ехать в Корпус. Пристроил на колени папку, открыл её. Взял в руки документы Грачёва, подержал секунду и положил назад. Захлопнул папку, крепко затянул завязки. Пусть пока полежат. Объявится полковник, вернём. А сейчас нужно думать о дальнейшей работе по профилю. Батюшин сработал как нельзя вовремя. Наладил плотный контакт с Ульяновым, подбросил ему аккуратно несколько «далекоидущих» идей, подсадил революционеров на «финансовую иглу», как говорил Грачёв. Вот и результат налицо – восстание рабочих в Германии, та самая революция. Что из всего этого дальше выйдет, никто уже не скажет и не знает, потому как история повернула на другие рельсы. Интересно, что бы сказал по этому поводу полковник? М-да… И немецкие армии прекратили своё наступление на юге. Спасли Иванова от разгрома. Но не от отставки. Германия запросила мир. Сейчас дипломатический корпус голову себе ломает над его условиями. Румыния дотянула с вступлением в войну и осталась у разбитого корыта. Как и Болгария, впрочем. Англия и Франция, союзнички, испугались того, что происходит в Германии, попритихли, со своими рабочими профсоюзами заигрывать стали. Только поздно спохватились. Ничего, скоро и у вас полыхнёт… Золота только бы хватило. Будет Ульянову его любимая мировая революция…

Генерал прикрыл глаза, откинулся на спинку сиденья.

Адъютант насторожился, обернулся, выдернул из размышлений обеспокоенным вопросом:

— Ваше превосходительство?

— Всё хорошо, Алексей Алексеевич, всё хорошо.

И Джунковский вновь закрыл глаза. Так лучше думается… Где взять столько людей? Сначала Константинополь, куда пришлось направлять все свободные и подготовленные кадры, теперь Галиция. А что дальше?

Автомобиль тряхнуло на очередном ухабе дороги. Вот ещё одна беда. Ничего, теперь со всем справимся…

* * *

Лиза отложила в сторону старую газету, вздохнула. «Нет, не может такого быть. Сердце почему-то верит, что Сергей Викторович жив. Вот и мама так же думает… Жалко, что отец в своём Константинополе до сих пор пропадает. Так бы можно было его попросить разузнать о судьбе полковника… Серёжи…»

Девушка смутилась, оглянулась. Не подслушал ли кто из воспитанниц эти мысли? Подруги-смолянки так любопытными взглядами со стороны и стреляют. Интересно им, видите ли, что это Лиза так газетами в последнее время увлеклась? Пристают с расспросами. Мало того, что о поездке в Константинополь приходится постоянно им рассказывать, так ещё и о молодых офицерах всё время расспрашивают. А она даже и не помнит никого из них…

Опустила глаза на размытую фотографию авиатора, вспомнила о мимолётной и единственной встрече в каюте, в груди полыхнуло жаром… Ещё раз повторила тревожащее душу имя… Поскорее закрыла газетную страничку, отвернулась, всеми силами стараясь обуздать расшалившееся воображение. Ну почему, почему та встреча оказалась такой мимолётной? Вот если бы ещё раз встретиться… Ну кто же мог знать, что… Нет, нельзя даже думать так! Серёжа обязательно вернётся! И тогда я с ним обязательно встречусь! И скажу, что…

— Мадемуазель Остроумова? Вы что это у стола замерли? О чём задумались? — голос классной дамы заставил девушку очнуться от грёз, вздрогнуть от неожиданности. А неприкрытое участие в этом голосе заставило девушку ещё и смутиться.

— Ни о чём, мадам. Могу я уйти?

— Ступайте, мадемуазель Остроумова, — проводила глазами девушку воспитательница и взяла в руки газету. Развернула. — Что тут? А-а, вот оно в чём дело. Нужно обязательно доложить о своих выводах директрисе…

* * *

— Серж?!

Удивление в громком голосе за спиной ворохнуло что-то неосознанное в памяти, заставило оглянуться. Кого это окликают?