Под кожей

Чтобы не слышать их жалоб, а заодно уж и избежать необходимости предлагать им помощь в переноске туш, она ускользнула в амбар и отправилась на поиски главного источника всех этих неприятностей — Амлиса Весса.

Гулкий нулевой уровень амбара был пуст: ничего, что можно было бы сдвинуть с места, если не считать огромной черной сигары грузового корабля, висевшей прямо под кровельным люком. Даже чисто символические орудия фермерства, которые обычно сваливали здесь на случай какой-нибудь государственной инспекции, убрали, готовясь к предстоящей погрузке. Если бы все шло заведенным порядком, мужчины уже деловито грузили бы продукцию в корабль, однако чутье говорило Иссерли: сегодня ничего еще сделано не было.

В одном из углов амбара стоял огромный стальной барабан с тисненым, заржавевшим и выцветшим изображением коровы и овцы и медным краном сбоку. Иссерли повернула ручку крана, и барабан плавно раскрылся по неприметному шву, точно вертикальные веки.

Она вошла внутрь, металл сомкнулся за нею и начался спуск под землю.

Двери лифта открылись автоматически, как только он опустился на уровень с наименьшей глубиной залегания, — там находились кухня и комната отдыха работников фермы. Этот уровень с его низкими потолками и резким, как на бензозаправке, освещением был до отвращения утилитарным и навсегда, навсегда пропахшим жареной картошкой, немытыми мужскими телами и муссантовым паштетом.

Сейчас здесь никого не было, и Иссерли поехала дальше. Она надеялась, что Амлис Весс не прячется на одном из самых нижних уровней, там, где производятся забой и разделка водселей; Иссерли никогда на нем не бывала и сейчас любоваться им желания не имела. Людям, страдающим клаустрофобией, там не место.

Лифт снова встал, теперь на уровне жилья работников — наиболее вероятном (если подумать как следует) местонахождении Амлиса Весса. Иссерли была здесь всего лишь раз, сразу после прибытия на ферму Аблах. Причин для повторного посещения этого затхлого муравейника, населенного угрюмыми мужланами, у нее не нашлось ни разу: слишком уж он напоминал ей Плантации. Впрочем, сейчас причина имелась. Когда стальные створки двери начали расходится, Иссерли внутренне изготовилась к гневной стычке.

Первым кого она увидела, был Амлис Весс, собственной персоной, стоявший в пугающей близости к лифту. Иссерли никак не ожидала увидеть его в такой близи от себя, ей показалось, что он сейчас войдет к ней в лифт. Впрочем, Амлис Весс стоял совершенно неподвижно. На самом деле, все стало совершенно неподвижным: время, похоже, остановилось и трогаться с места не собиралось, предоставляя Иссерли, успевшей все же открыть рот, чтобы обругать Амлиса Весса, возможность разглядеть его. Рот так и остался открытым.

Он был самым красивым мужчиной, какого она когда-либо встречала.

Обескураживающе знакомый, как и все знаменитости, он казался и совершенно чужим, никогда прежде ею не виденным: наполовину забытые фотографии Амлиса Весса, которые когда-то попадались ей в прессе, ни в малой мере не передавали его привлекательности.

Как и все представители расы Иссерли (за исключением ее самой и Ессвиса, разумеется), он передвигался на четвереньках и никакой одежды не носил, конечности же его имели в точности равную длину и были равно гибкими. Имелся у него и хватательный хвост, который, если требовалось освободить руки, использовался в качестве дополнительной, третьей опорной конечности. Грудь Амлиса, плавно сужаясь, переходила в длинную шею, на которой сидела, будто победный трофей, голова с тремя заостренными выступами: длинными клиновидными ушами и лисьим рыльцем. Главным украшением лица, покрытого, как и все тело, мягкой шерстью, были большие идеально круглые глаза.

Впрочем, во всем этом он был нормальным, стандартным человеческим существом, ничем не отличавшимся от стоявшего за ним, нервно на него поглядывая, работника фермы.

И тем не менее он был другим.