Под контролем будущего

Небо одинаковым видится только невнимательным. Она любила следить за ночным небосклоном. Ему удавалось её сближать с кем-то находившимся на расстоянии. Ощущение отдаленности заставляло испытывать одиночество. Очередная негативная эмоция. Почти отрицательная. В прошлом людям не запрещалось предаваться таким чувствам. А может она и ошибалась в силу поверхностного знания истории. Прошлое изучалось ею по голографическим архивам, составленным опытными учителями. Вероятнее всего, множество подлинных событий не были включены в них. Она могла бы детальней изучить тот период истории, который более всего интересовал, но как назло проходила серьезное лечение. Заботливым родителям и после её выписки из медицинского центра показалась абсурдной идея преодоления для переноса в прошлое. Так желание и дремало под толщей запретов несколько десятилетий. Время шло в новом периоде не так быстро, и человек мог позволить себе застрять в ранней молодости. Что Мона и сделала. В свои пятьдесят лет она оставалась юным созданием, впрочем, по обновленным методам оценки возрастного ценза с учетом продолжительности жизни в сто пятьдесят лет, Мона только достигла молодости. Проблема осознания возраста заключалась в том, что она не собиралась становиться зрелой особой. К этому никто и не подталкивал. Данность времени, в котором она родилась.

Задержавшись на крыше своего дома, она решила не мучить Бистриса ожиданием, полагая, что он не отключит себя от режима питания и не погрузится в состояние программного сна, пока её не будет рядом. А возвращаться домой не хотелось – воздух наполнялся ароматом, стиравшим временные границы. И ей казалось, что ночь пахла несколько веков тому назад также само, как и в её 2280 году.

Глава 9

Пространственный музей человеческой истории раскинулся на сотни километров, и раньше этот факт не смущал его, тем более что транспортные капсулы развивали стокилометровую скорость за доли секунды, сохраняя внутри салона невесомость, страхуя тем самым пассажира от возрастания давления. Ирон ощущал его, что обуславливала внутренняя тревога. Где-то затаился враг. Готовилось нечто масштабное. Люди оказались под угрозой. И только сейчас он пришел в ужас от несоответствия демографических показателей, скорректированных на коэффициент убыли в связи с эпидемиями и войнами, и погрешности в отношении данных за XXI век и ныне. Миллионные потери. Такое не могло произойти просто так. Ирон переключил скорость и понесся ещё быстрей к самому дальнему отсеку музея.

Как и в прежние времена в угловом отсеке не было ни души. Изучать каталог файлов ему не приходилось: знал практически наизусть. Извлекая запароленную ячейку из массива информации, Ирон не ошибся. Целый сегмент официальных отчетов подвергся грубой зачистке. Тот, кто это сделал не смог бы отформатировать ячейку, на которой хранились уничтоженные сведения.

Не теряя понапрасну времени, Ирон помчался к выходу из музея, прикидывая в голове, к кому из ведомства по безопасности следует обратиться, чтобы не нарваться на сообщников врага человечества.

Глава 10

Неоднозначность. Таковым являлось положение, в котором доводилось пребывать. И только время могло расставить все по своим местам. Или же, напротив, отбросить ещё дальше от прояснения ситуации.

Моне ничего не оставалось, как отправляться на работу и проверять тысячи схем, необходимых для формирования вместилища искусственного интеллекта. Рассматривая очередную схему, обезличенную, пустую, она задумалась о том, что и суть Бистриса когда-то была таковой – отсутствующей. Неожиданно её осенила мысль, что он мог оказаться не единственным экземпляром с программным отклонением. Данное предположение представлялось маловероятным, поскольку привыкшие к комфорту люди не потерпели бы в своих домах робота, походившего на человека в депрессии. И ей самой не следовало придавать значения вещи. Ничем иным роботы и не признавались, хоть и возникали потуги среди борцов с принятыми нормами узаконить права неодушевленных носителей интеллекта.

От напряженных раздумий у Моны разболелась голова. Работать в таком состоянии она считала нарушением этики, дабы могла упустить из виду малейший коротенький код, но вполне способный повлечь ряд нарушений. И тогда бы пользователи получили не ту вещь, на которую рассчитывали.

Размышления о Бистрисе и сопряженном с ним отношении к вещам стали все сильней напрягать Мону. А ведь остановив выбор на искусственном интеллекте, она полагала, что сумеет избежать страданий, обусловленных потерями, и не последовала примеру родителей, работавших с созданиями, имевшими иную по устройству нейросеть и квантовую субстанцию. Нейрозоологи, в семье которых она родилась, проживали поблизости территории, наделенной спецстатусом, и Мона с детских лет наблюдала за жизнью существ, отличавшихся от людей.