Под кодовым названием «Эдельвейс»

Майер что–то сказал незнакомцу. Тот быстро снял шапку. Оказался совершенно бритым. Важная примета… Молодцом, Вилли! Вовремя сообразил… Щелкнул аппарат. Щелкнул второй. Майер провел «призрака» к Хейнишу. Однорукий продолжал натирать паркет…

И снова — сидеть и ждать. В темноте, в тишине…

Кристина не знала, сколько прошло времени, когда появился последний, четвертый визитер. Все! Дело сделано. Усталости она не ощущала. Поставила стул на место. Глянула в коридор, никого. Только однорукий. И когда она уже взялась за ручку двери, вдруг увидела: прямо на нее идет Жора «Шмот».

0^ появился так неожиданно, что однорукий не в силах был чем–либо ему помешать. Что делать? «Шмот» уже вынимал из кармана ключ. Она спрятала один фотоаппарат под халат и кинулась к окну. Кристина растерялась. Она открыла окно, чтобы выйти на крышу и переждать там, пока «Шмот» уйдет из номера. Спуститься вниз, во двор, было невозможно, хотя рядом была пожарная лестница. Внизу стояла охрана. А по улицам прохаживались патрули…

Щелкнул замок, и на пороге застыл «Шмот».

— Ого! — воскликнул он, — Кого я вижу? Я — к птичке, а их — две! — Он схватил Кристину за руку: — Что вы здесь делаете?

Кристина попыталась оттолкнуть Жору, но он, жилистый, сильный, легко выкрутил ей руки за спину. Вырвал из ее пальцев фотоаппарат.

— Ах, вот оно что, шпионила, стерва! И кто бы мог подумать! Ну, теперь меня герр Хейниш озолотит!..

— Шкура продажная! — вырвалось у Кристины.

— Не у меня она продажная, не у меня! — издевался Жора. — Я же твою шкурочку продам, не свою… Охотничий трофей! Боже мой, вот это повезло… Да мне же за тебя Железной крест дадут!

Он совсем не обращал внимания на то, что делается в коридоре, поэтому и не заметил, как полотер рванулся к номеру, где находился Майер, и стукнул в дверь, как выскочил Майер и расстегнул кобуру…

Жора вдруг ощутил на шее сзади такую железную хватку пальцев, что выпустил руку Кристины. Она сразу же сняла перчатки и сунула в карман халатика.

Майер повернул «Шмота» к себе и процедил ему в лицо:

— Ты что себе позволяешь, подонок! Поднял руку на немку?

— Господин офицер, — забормотал «Шмот», — она шпионка! Вот ее фотоаппарат! Она что–то фотографировала! Пусть разберется господин Хейниш!

— Это правда? — насупился Майер, обращаясь к Кристине.

— Какое нахальство! — всплеснула руками Кристина. — Это я вышла в туалет и вдруг заметила, как что–то блеснуло в отверстии двери. Это он, этот мерзавец, фотографировал! Теперь понятно, почему он примазался к герру Готенхаузу и имеет ключ от его номера.

Жора «Шмот» опешил. У него отвисла челюсть.

— Я — шпион? — крикнул он, придя в себя. — А кто окно открыл? — Он вскочил на подоконник. — Эта она хотела бежать через окно, когда я открыл дверь. А я как раз шел проведать канарейку, все ли в порядке… Только и всего!

Это были его последние слова. Кристина выхватила из кобуры Майера пистолет и дважды выстрелила в «Шмота». Он схватился за горло и упал за окно. Слышно было, как мертвое тело ударилось об асфальт.

Кристина вложила в руки Майера пистолет и скороговоркой проговорила:

— Вы стреляли, так как шпион пытался бежать!

И кинулась в коридор. Передала полотеру второй

«Минокс» и исчезла в своем номере. Однорукий побросал тряпки в ведро и подался прочь.

Кристина снова выбежала в коридор и забарабанила в двери номера Хейниша.

— Господин оберштурмбанфюрер! В соседнем номере стреляют…

Майер еще находился в номере Готенхауза. Один. Возбужденный, с пистолетом в руке. С улицы через окно доносились возгласы и беглый топот патруля. Он услышал за спиной голос оберштурмбанфюрера:

— Что случилось? Это вы, Майер? Я едва разглядел вас в темноте.

— Я, господин оберштурмбанфюрер!

— Почему с оружием? Вы стреляли?

— Да!

— В К01 о? — Хейниш глянул на открытое окно.

— Из этого номера старший администратор фотографировал наших агентов. У него «Минокс».

— Что? — рассвирепел Хейниш. — Где этот негодяй?

— Я стрелял в него, когда он пытался бежать.

Хейниш подошел к окну и наклонился во двор: там кроме часового толпились патрульные солдаты и офицер.

— Живой? — спросил обершту мбанфюрер.

— Труп! — ответили снизу.

— Фотоаппарат есть?

— Зажат в руке.

— Хорошо! Несите труп ко мне! Осторожно с фотоаппаратом!

Хейниш зябко передернул плечами и закрыл окно. Проговорил задумчиво, не скрывая удивления:

— Вот вам, Майер, образец методов большевистской разведки. Его легенда: базарная спекуляция, тюрьма, штрафной батальон, добровольная сдача в плен — все это легко инсценировать. Но этого мало: он, чтобы втереться к нам в доверие, выдал нескольких большевистских и комсомольских функционеров. Представляете, какое коварство? Но — разумное! — закончил с уважением.

— Это очень жестоко, — отозвался все еще бледный Вилли Майер.