Под камнем сим

— Не у меня, у Пирса, — поправил Алан. — Я только слежу, наблюдаю. Дэйву помогает Прескотт, завтра дам им еще пару констеблей. Признаюсь, можно было бы придумать что-нибудь получше, но как раз сейчас людей не хватает, а я не могу сотворить их из воздуха. Чего наверняка не поймет наш приятель мистер Саймон Франклин.

— Тело нашли возле железнодорожной линии? — с притворной небрежностью переспросила Мередит. — А где именно? И когда?

— На насыпи, примерно в двух милях от фермы Хейзлвуд, где жила жертва. В кустах среди деревьев. Вчера утром один малый на него наткнулся. — Алан развернул меню. — Я сюда пришел поесть, а не обсуждать преступления.

Мередит протянула руку, закрыла обложку.

— Постой, еще один вопрос, и больше не скажу ни слова. Тело нашли неподалеку от старого виадука, да?

Алан глубже уселся в кресло, пристально глядя на свою подругу. Среди прочего между ними стоит его работа. Отрицать нечего. В конце концов, из-за нее рухнуло непрочное здание семейной жизни с Рейчел. Против определенных аспектов его занятости нередко и упорно возражает Мередит. Не то чтобы она в принципе не уважает или не принимает его службу. Напротив, безусловно, интересуется. Иной раз даже слишком. И все-таки не может согласиться с некоторыми особенностями полицейской работы. Кое-что ее раздражает. Что, впрочем, понятно. Сами полицейские иногда раздражаются и признают, что их действия трудно верно расценить. Однако офицер полиции не может себе позволить чрезмерной чуткости. Он должен докопаться до истины любыми дозволенными законом способами, и при этом иногда страдают невинные. Это Мередит особенно претит. А сейчас она расспрашивает, задает конкретные вопросы. Значит, ей важно получить ответ.

— Почему ты спрашиваешь? — спокойно уточнил он.

Взгляд ореховых глаз изменился. Она поправила непокорную прядь темных волос.

— Объяснение будет выглядеть глупо.

— Никогда еще не слышал от тебя глупостей.

— Спасибо, но что-то всегда бывает впервые, и, возможно, что это как раз тот случай. Вчера утром я ехала поздним поездом. Джордж Биддок крыльцо начал строить.

— Ну и как? — отвлекся Алан.

— Отлично… Хотя кот прошелся по сырому бетону… Понимаешь, пути ремонтируют и поезда задерживают. Чуть отъехав от Бамфорда, мы минут пять простояли у самого виадука. Я выглянула в окно, а на меня с дерева смотрит огромная зеленая лягушка.

— Лягушка? — тупо переспросил Алан.

— Не настоящая. Плюшевый рюкзак… сумка. С такими сейчас дети ходят. Вокруг никого. Очень странно — ведь место пустынное и опасное. В самом низу насыпи, рядом с рельсами…

— Конечно, — подтвердил он. — Хотя люди по самым разным причинам спускаются к колее. И хлам выбрасывают где попало.

— Знаю, только это не хлам. Вещь довольно новая, чистая, в хорошем состоянии. — Мередит смущенно рассмеялась. — Я не утверждаю, будто это имеет какое-то отношение к твоему расследованию.

— К расследованию Пирса.

— Ты — босс.

— Секрет успешного руководства заключается в том, чтобы знать, кому поручить дело. — Алан побарабанил пальцами по столу. — Если ты завтра утром свободна, давай съездим туда и посмотрим. Найдешь? Дерево, я имею в виду.

— Почти наверняка. Совсем рядом с опорой виадука.

— Ну и хорошо. Может, на этом покончим? — Он снова открыл меню. — Свинина в сидре звучит неплохо.

Впрочем, в тот вечер им так и не удалось избавиться от темы Франклинов. Алан ясно видел, что Мередит неспокойна. О чем бы они ни говорили, она отчасти думала о другом. Когда подали кофе, он не сдержался:

— В чем дело? Что тебя занимает?

— Ты же не хочешь говорить о Франклинах, — укоризненно напомнила она.

— Не хочу. Я хочу говорить о другом. Но, поскольку ты уделяешь мне лишь половину внимания, лучше разобраться.

Мередит замялась, схватила мятную шоколадку, поданную к кофе, и стала старательно разворачивать серебряную обертку.

— Я думаю о скорой женитьбе Хью Франклина после смерти первой жены. Конечно, Саймон дал объяснение, но это все равно слишком быстро случилось. Дочке наверняка тяжело было.

— Неизвестно, сколько ей лет, — заметил Алан. — Чем меньше, тем понятнее поспешный брак отца.

Он обвел взглядом переполненный зал. Хотя «Красный лев» привлекает обширную клиентуру, он все-таки остается местным пабом, в толпе часто мелькают багровые лица и древние пуловеры. Только что вошел пожилой мужчина, обветренный, загорелый до орехового цвета, в неприличной кепке, со старомодной часовой цепочкой поперек старомодной жилетки. Двигается скованно, неловко наклонившись вперед. Навстречу ему раздались приветственные возгласы:

— Привет, Сил! Здорово! Как спина?

— Не лучше. Жена растирает каким-то снадобьем, что доктор прописал. От меня несет как от чертовой аптеки.

— «Винтер грин», — изрек толстяк в вязаном свитере, сидевший за стойкой бара. — Вот что тебе нужно, если его еще можно достать. Мой папаша только на него полагался, и для людей и для животных. При болях, растяжениях и ушибах. Сапоги им чистил и прочее.