Под Южным Крестом

Фрике, лучше, чем Пьер, разбирающийся в колониальной ботанике, между делом рассказывал о некоторых из этих величественных растений, большая часть которых не только восхищала небывалой красотой, но и была полезна для человека. Хлебные деревья, банановые и кокосовые пальмы, кедры, эвкалипты, саговые пальмы – ко всем этим растениям Пьер отнесся весьма спокойно и, руководствуясь здравым смыслом, прежде всего, разделил их плоды на съедобные и несъедобные. Гигантские злаки, древовидные папоротники, увитые лианами с яркими цветами, перемежались с ксанторреями, поражающими роскошным, густым плюмажем; все это произрастало среди изобилия дикого сахарного тростника, и сотни свиристелей с дивным переливающимся оперением кружили над благоухающими зарослями, словно стаи гигантских бабочек.

Следует заметить, что флора и фауна острова, в конечном итоге не слишком разнообразная, ошеломляла обилием подвидов, и потому это растительное царство не выглядело монотонным и очаровывало взор. Да и разве можно применить эпитет «монотонный» к столь удивительному зрелищу?

Время от времени на землю с глухим шумом падал спелый кокосовый орех, и Фрике как очевидец поведал другу о том, как крабы проворно и быстро вскрывают твердую, словно железо, скорлупу плода, а затем наслаждаются лакомством, которое они любят не меньше, чем медведи мед. Его рассказ поставил бы точку в долгих научных спорах, ведущихся в университетах. На первый взгляд, действительно было трудно поверить, что ракообразные, какими бы массивными ни были их клешни, не только могли нарушить цельность внешней волокнистой оболочки, но и взломать скрывающуюся под ней жесткую скорлупу ореха. Но поразительная ловкость краба, а также его врожденный инстинкт позволяют животному волокно за волокном снять внешнюю оболочку плода, причем не где попало, а точно в том месте, на верхушке, где располагаются три небольших углубления. Когда подготовительная работа закончена, краб «вонзает» заостренный кончик клешни в одно из углублений. Если ему не удается сразу пробить скорлупу, ракообразный продолжает упорно бить в одно и то же место, пока не достигает желаемого результата. Когда работа почти закончена, краб пускает в ход меньшие клешни, крутится вокруг самого себя, словно живой бурав, и вскоре добирается до мякоти, которую этот гурман смакует с особым сладострастием.

Карманные крабы, как мы уже упоминали, отличающиеся гигантскими размерами, как и тот, что стал первой трапезой друзей, обладали чудесным мясом, из которого получалось отличное второе блюдо. Фрике, заботясь о будущем, собрал несколько ракообразных, и сейчас они лежали на дне пироги. Путешественники приняли все меры предосторожности и «разоружили еду», то есть просто отрезали великолепные клешни крабов.

Путешествие, прерванное наступлением ночи, возобновилось на заре. Уже к этому моменту можно было с легкостью утверждать, что размеры острова весьма незначительны. Подобный вывод потерпевшие кораблекрушение сделали, наблюдая в течение двенадцати часов за положением солнца на небе – за это время они обогнули приблизительно половину острова. Их уверенность стала непоколебимой, когда к полудню друзья неожиданно оказались перед покореженным остовом «Лао-Цзы». Поразительно, но обломки корабля до сих пор держались на воде. Вокруг судна кружило несколько пирог, напоминавших пугливых и жадных хищников, которые страстно желают завладеть добычей, но одновременно боятся ее и потому выжидают, когда наступит самый безопасный момент, дабы броситься в атаку. Над волнами возвышались бушприт и корма судна, налетевшая на риф, который, как и многие другие океанийские островки, служил своеобразным барьером между открытым морем и сушей. Казалось, что коралловый риф защищает проход к бухте.

Оба европейца пришли к выводу, что отступать поздно.

– Будем сражаться? – спросил Фрике, подготавливая оружие.

– Сейчас увидим, – как всегда безмятежно ответил Пьер. – Есть идея. Если мы поднимемся на борт корабля, то, возможно, обнаружим что-нибудь ценное. Обычно именно так случается со всеми робинзонами: они наносят визит на судно, севшее на мель где-то поблизости, и уходят оттуда не с пустыми руками. Следует воспользоваться случаем, потом может быть поздно.

– Тогда поплыли к «Лао-Цзы» и будем внимательно наблюдать за этими славными малыми цвета сажи.

Появление пироги вызвало небывалое оживление в рядах туземной флотилии. Мародеры, отличавшиеся острым зрением, тут же обратили внимание на белый цвет кожи вновь прибывших и поспешно удалились: возможно, после побоища минувшей ночи они приписывали незнакомцам злую сверхъестественную силу – во всяком случае, бледнолицые больше не внушали дикарям никакого доверия.