Читаем Под Южным Крестом полностью

Когда друзья проснулись, а спали они, по всей видимости, довольно долго, их окружала кромешная темнота. Их головы гудели, казалось, будто бы череп сжимает тяжелый железный обруч. Ни Фрике, ни Пьер не могли пошевелиться.

– Но, – пробормотал Фрике, голос которого дрожал от ярости, – я встал на якорь, у меня связаны все четыре лапы!..

– Кровь Господня! – взревел Пьер ле Галль, – мы попали в яму для львов.

<p>Глава II</p>Двое достойнейших мужчин под строжайшим арестом. – В которой Пьер ле Галль осыпает себя упреками, настолько же красочными, насколько незаслуженными. – Бретонский моряк и мысли не допускает, что его будут кормить с ложечки. – Замыслы бандитов. – Ужасные угрозы. – Почему пират не выбросил двух пассажиров за борт? – Два пути из Макао в Сидней. – На всех парах через рифы. – Отчаянный маневр. – Непоправимая авария. – Прощайте, добрые деньки. – На коралловом рифе. – Гибель судна. – Капитан, который первым покидает гибнущий корабль. – То, что происходило в глубине трюма в то время, когда «Лао-Цзы» был выброшен на берег. – Побег эмигрантов.

Фрике был совершенно прав, а вот Пьер ле Галль ошибался. Оба друга действительно оказались пленниками, но находились они вовсе не в яме со львами, а в их собственной каюте.

Мощный наркотик парализовал небывалую силу атлетов и свел на нет любое сопротивление, которое могло бы дорого стоить людям, пришедшим пленить французов.

Только тот, кто вел жизнь, полную приключений, и всегда держался настороже, сразу же мог трезво оценить безвыходность сложившейся ситуации.

Именно поэтому Фрике и Пьер лишь для проформы проверили надежность удерживающих их пут, а затем, убедившись в тщетности усилий, застыли в неподвижности.

Первым нарушил молчание Фрике.

– Пьер, – сказал он тихо, – я простофиля. Еще вчера я должен был задуматься над твоими словами и принять все меры предосторожности.

– Много бы ты мог сделать!

– Разумеется.

– Каким же это образом, сынок?

– Ха! Черт побери, я бы схватил за шиворот старшего помощника, а в это время ты взял бы в оборот капитана. Затем мы бы посадили на якорь обоих пройдох, спрятав их в надежном месте, после чего тебе бы ничто не помешало взять на себя командование кораблем, вернуть судно на верный курс и по прибытии в пункт назначения сдать обоих янки местным властям.

– Конечно, твой план неплох, матрос, и я не сомневаюсь, что мы действительно смогли бы их скрутить и что оба пирата не слишком много бы весили, вися на абордажных крюках, которые мы зажали бы в кулаках. Но… это было бы слишком рискованно.

– И в чем заключается твое «но»?

– Прежде всего, ты не взял в расчет пятерых или шестерых американских матросов. Настоящая свора безбожников, которые ходят, едят и даже спят с револьверами на боку; плюс люди, находящиеся в машинном отделении, которых мы еще не видели. Я полагаю, что добрая треть из них – белые. Что же касается экипажа всех цветов кожи, то я не знаю, на каких языках говорят эти бедолаги, и я бы не смог с ними объясняться, тогда бы мне пришлось командовать с горем пополам… В итоге, как видишь, сынок, мне придется вернуться к тому, что я уже сказал. Это было бы слишком рискованно. Подумай немного… Управлять судном вдвоем… та еще работенка. Нет, я не утверждаю, что это невозможно. Будь у нас время, вероятно, наша затея и удалась бы, но вот так сразу, с наскока… Плюс ко всему мои предположения насчет изменения курса не подкреплялись никакими очевидными доказательствами. И наконец, вся эта дьявольская ответственность, связанная с несчастными чертягами, которых мы должны доставить на место в целости и сохранности.

– Эх! Гром и молния, я не забыл о них, и это злит меня еще больше. Я могу лишь без конца повторять тебе то, что сказал вчера: «Ах! Если бы на кону стояли только наши шкуры!»

– Вот это верно. Даже когда у меня появляются свои собственные средства, я тут же глупею; и сразу же спешу избавиться от них, стоит мне ступить на твердую землю… А уж если речь заходит о состоянии других людей… Я ничего не слышу и ни вижу – так боюсь попасть впросак. Мне кажется, что у меня в груди вместо сердца куски пакли и что мои мозги заменили на полный горшок корабельной смолы.

– Подводя итог и поразмыслив над тем положением, в которое мы попали, можно быть совершенно уверенным, что нас облапошили, как последних простофиль. Я отчетливо вижу, что в этой игре замешан пират, который командует этими морскими разбойниками.

– Гром мне в паруса! Это же так очевидно! Надо же быть таким глупцом! Я один виноват во всем случившемся! Старый пингвин! Тюленья башка! Распоследний олух!.. Сухопутный болван!.. Вместо того чтобы трещать, как попугай, я должен был завязать свой проклятый язык на сотню морских узлов! Если бы я не болтал о смене курса, если бы не интересовался компасом, а смотрел в оба, то этот проклятый безбожник даже и не подумал бы пришвартовать нас в этой каюте, как юнг, загулявших по кабакам.

Перейти на страницу:

Все книги серии Под Южным Крестом

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века