Под Южным крестом

Читатель, вероятно, помнит, что разговор мисс Бланш с Боскареном был внезапно прерван ужасным шумом, поднявшимся на улицах города. Это происшествие произвело на каждого из собеседников совершенно разное впечатление.

Свеженькое личико девушки осветилось нескрываемою радостью, а бледное лицо бандита позеленело и исказилось от ярости и тревоги.

Для пленницы этот шум мог предвещать освобождение, а для ее тюремщика — как знать? — быть может, час расплаты за все. Он одним пружком подскочил к двери и ударил в подвешенный над нею китайский гонг. Раздался звон, и одновременно приподнялись две портьеры; из-за одной выглянула женщина, из-за другой — мужчина.

Мужчина — рослый араб, с тонкими, сухими, но чрезвычайно крепкими руками и ногами, гордым лицом и свирепым взглядом черных, как уголь, глаз. В руках у него был огромный блестящий ятаган с богатою резьбою, а за поясом пара кремневых пистолетов с коралловыми украшениями на рукоятке.

Женщина — высокая, здоровая мулатка с очень смуглым лицом и ярко-красными губами. Одежда ее, по малайскому обычаю, состояла из богатого саронга. Густые черные волосы пышными волнами падали по плечам, выбиваясь из-под легкого шелкового покрывала. Она подошла к девушке и встала между нею и арабом, окинув последнего огненным взглядом. Араб замер, как бронзовая статуя, и молча ждал с ятаганом в руке, что скажет его повелитель.

— Али!

— Повелитель?

— Ты очень мне предан?

— Я твой раб. Говори.

— Сколько у тебя людей?

— Тридцать человек.

— Надежных?

— И неустрашимых.

— Готовых умереть по первому моему знаку?

— Готовых на все ради человека, отмеченного милостью Аллаха.

— Ты головой отвечаешь за эту молодую девушку.

— Головой отвечаю.

— Защищай ее до последней капли крови.

— Буду защищать.

— Убивай всякого, кто подойдет к ее дому.

— Клянусь тебе в этом!

— Хорошо. Да будет с тобою Аллах! Слушайте, мисс, слушайте внимательно, что я вам скажу. У нас ожидаются важные события. Я могу пасть в предстоящей борьбе, потому что не ожидал ее так скоро. Эти крики, это смятение означают, что город охвачен бунтом.

— Какое мне до этого дело? Меня нисколько не интересуют бандиты, которым вы продали свою душу.

— Мисс! ..

— Милостивый государь! ..

— Ради Бога, скажите мне одно слово. Только одно. Я не хочу умирать, я останусь жив. Но не считайте меня таким, как вы сейчас сказали. Я не низкий честолюбец и, тем более, не преступник. Только великие замыслы заставили меня принять известные меры, в которых нет ничего бесчестного. Завтра я буду магараджей Борнео… Слышите, мисс, магараджей, то есть султаном. У меня будет трон… Хотите разделить его со мною?

— Никогда! — звонким голосом отвечала Бланш.

Боскарен вскрикнул от бешенства, сказал что-то по-арабски Али и вышел, прохрипев задыхающимся голосом:

— Или со мной, или в могилу!

Вся энергия бедной девушки угасла, как только исчез ее мучитель. Она нервно задрожала, из груди вырвалось долго сдерживаемое рыдание, и несчастная Бланш залилась горькими слезами, без сил упав на грудь преданной мулатки.

Последняя, хлопоча около госпожи, сердито напустилась на араба, забросав его гневными словами на своем живом и образном языке. Араб остался, впрочем, совершенно невозмутим. К счастью, нервный припадок продолжался недолго, и молодая девушка скоро овладела собой и ушла в комнаты.

Али немедленно приступил к выполнению приказа. Он собрал людей, сказал им краткую речь и, раздав оружие, расставил на карауле по всему жилищу лжемусульманина.

В городе царило смятение. По улицам-каналам целыми вереницами мчались прао с озабоченными пассажирами. На мостах, переброшенных через каналы, теснились толпы взволнованного народа. В центре города раздавались выстрелы. Во многих местах к небу поднимались густые облака дыма: это загорались деревянные дома обывателей. Китайцы спешили оттолкнуть от берега свои плавучие жилища. Одним словом, беспорядок был полный.

Боскарен, кинув беззащитной девушке низкую угрозу, сейчас же опомнился и успокоился. Только судорожное подергивание побелевших губ и мрачный блеск глаз выдавали кипевшую в нем бурю. Зная цену времени, он за несколько минут переоделся в свой обычный наряд хаджи и надел на голову зеленую чалму. В сопровождении многочисленной свиты из малайцев он вышел из дворца-цитадели в конце города.

Расстояние было довольно большое, а лодка плыла медленно, потому что ей мешали постоянно встречавшиеся другие лодки. Хотя Боскарен уже давно приготовился к бунту против магараджи, трон которого он стремился занять, его очень удивил такой неожиданный взрыв. Правда, сам он все это время, не переставая, подстрекал народ и держал его в напряжении, которое успело даже вызвать несколько мелких вспышек, но теперь он терялся в догадках, чему или кому приписать такую дружную, внезапную революцию, вспыхнувшую без его ведома.