Под игом чудовищ. Возмездие

– Не думаю, что – глобально, лорд Борис. Я рассуждаю как человек. И могу видеть и немного предвидеть лишь то, что происходит непосредственно со мной, и сейчас. Это – вот именно! – ему, бессмертному, и прожившему как минимум четыреста лет, наверняка отлично видно всю ту общую, глобальную, картину, что представляет из себя теперешнее человечество. А вернее – наше Семиречье. Крохотный островок сравнительно безопасной суши, где ещё возможно жить и выращивать скот и хлеб. А ведь наверняка у него везде, то есть – по всей планете, а не только до наших редутов на перешейке – и глаза, и уши!

– Не сомневаюсь, что это именно так и есть, милорд полковник. – лорд Говард говорил медленно, и с расстановкой, – Но! Всегда есть эти «Но!».

В наших с вами интересах, чтоб про этот ваш последний вопрос, и наши теперешние выводы, не узнал больше никто. Объясню! – он поднял руку, увидав, что рот лорда Бориса уже было открылся для вопроса, – Дело в нашем любимом Конклаве. Если лорд Стратфорд – человек – он имеет право заключать с нами Договора. Определять границы, осуществлять руководство своими «подданными», или кто там у него сейчас…

Да и просто – существовать. Пусть даже и преданный нашим Конклавом анафеме. Заочно. Ведь реально поймать его и предать суду абсолютно невозможно!

Если же он – машина, и машина Предтеч, нетрудно предсказать, какой будет реакция наших церковников. И решение. А гробить армию Тарсии в попытках захватить земли, и убить «богопротивное» и «бездушное» стальное чудище мне совсем не улыбается.

Думаю, и вам тоже!

– Разумеется! Разумеется, милорд. Ладно, с нашей линией поведения в отношении волшебника более-менее понятно. Что мы с телами-то делать будем?

– Вот уж – не проблема! Наверху, на поверхности, минус десять. Его Величество оденем в парадное, леди Маргарет – в то, что найдётся подходящего. Положим в гробы во весь рост, так, как и положено лежать покойникам. И сегодня же отправим с почётным эскортом в Дробант. Но не в Клауд, а прямиком во двор епископата.

Пусть-ка умники из Конклава придумают, где и как их хоронить!

Ну, или уж сжигать!

Леди Наина как обычно чуть коснулась губами старой морщинистой кожи на руке, похожей, скорее, на иссохшую конечность мумии, колени держала чуть согнутыми – в длинном платье, положенном ей по этикету, это могло сойти за почтительный поклон.

Рука милорда Архиепископа казалась ей всегда словно неживой – просто косточка, обтянутая дряблой сухой кожей. Потому что ни следа мышц или даже просто мяса там, под кожей, не имелась. Впрочем, примерно так же наверняка выглядело и остальное сухопарое и костлявое тело пожилого мужчины, занимавшего эту должность столько, сколько леди Наина себя помнила. Однако не физическими кондициями был силён лорд Архиепископ Тарсии. А трезвым и весьма цепким аналитическим умом. Что он блестяще и доказал, занимая верховный церковный сан рекордные тридцать два года.

Поэтому вспоминая, как всего несколько дней назад она рассказывала мессиру Барракту о нарушении сиром Вателем всех Божьих и человеческих законов фактом своего «посещения» Машины, леди Наина не сомневалась: отлично он понимал и то, что она сама – точно такая же нарушительница. Пусть и поневоле. Но лоялен к ней. И не выносит этот вопрос на обсуждение большого Совета Конклава.

По самой простой причине: его преосвященство желает подтвердить старые, и оговорить для себя, и епархии, кое-какие новые преференции. О чём он тут же недвусмысленно и намекнул, сказав:

– Встаньте, моя милая. Надеюсь, и с вами, и с королевскими детьми всё в порядке? И в самое ближайшее время я смогу помолиться за вас и наследных принцев и принцесс в нашем новом аббатстве?

– Разумеется, ваше преосвященство! Более того: как я и обещала, я попрошу милорда Главнокомандующего выделить несколько подразделений из тех, что скоро вернутся назад, в казармы Дробанта, чтоб помогли и каменщикам и перевозчикам, доставляющим стройматериалы к аббатству Сеншапель. Чтоб не только часовня, а и все здания и стены были достроены в самом ближайшем будущем.

– Прекрасно, прекрасно, ваше Величество, – он, подхватив её под руку, повёл королеву из официальной приёмной, где они и встретились, в уютный маленький рабочий кабинет. Она подумала, что если б кто смотрел на них со стороны, (Хотя в приёмной Архиепископа, разумеется, как обычно не было никого!) смотрелось бы это как раз наоборот: высокая и статная женщина помогает идти немощному сухонькому старцу, убелённому сединами и обременённому нелёгкой ношей тяжких проблем и забот, – Я всегда искренне верил в то, что вас, ваше Величество, с пути истинно верующей христианки, и благодетельницы нашей церковной общины не сможет сбить ничто и никто!