Под грязью - пустота

Он уже дважды ткнул ножом, пытаясь нащупать сердце, а она все билась и билась, все не хотела умирать, все смотрела ему в лицо немигающими глазами…

– Не спи.

– Что?

– Не спи, говорю, – Кирилл сунул Нолику пачку сигарет, – покури вот лучше.

– Не хочу.

– А я говорю –закури. Думаешь, я и так не знаю, что у тебя руки дрожат?

– Не дрожат.

– Хрен тебе, не дрожат, – засмеялся Кирилл, – дрожат. У меня тоже дрожали. Пока не привык.

Нолик осторожно вытащил из пачки сигарету, прикурил от своей зажигалки.

– И долго ты привыкал?

– Да не очень.

– Ну сколько? Год, два? Или ты по жмурикам считал?

– По жмурикам. На третьем… – Кирилл в последнюю минуту рассмотрел выбоину на дороге и дернул руль, – твою мать!

– На третьем привык?

Кирилл некоторое время молча смотрел на дорогу. Потом достал сигарету и закурил:

– На третьем я чуть с ума не сошел. Мне они начали по ночам являться. Только глаза закрою – привет.

– А когда попустило?

– Попустило, говоришь…

– Ну да, когда ты привык к этому?

– Привык… Ну привык.

– Сейчас уже не снятся? – Нолику действительно стало интересно, как это произошло у Кирилла. Он себе и представить не мог, что у невозмутимого Кирилла когда-то после первого трупа дрожали руки.

– Ты мне лучше вот сам скажи, Нолик, почему тебя не колотило, когда при тебе мочили других. Ну как тогда, на дороге?

– На дороге? – Нолик задумался.

На дороге… Ну да, остановили тачку, вывели водилу и его бабу. Сначала отхарили бабу, мужик чего-то там орал, потом, бабу долго резали у него на глазах, совсем рядом, перед самым лицом прикованного к машине мужика.

Краб резал. Брызги крови летели во все стороны, баба визжала, кричал мужик… Кто-то из пацанов не выдержал, и его стошнило. А он, Нолик, спокойно стоял в стороне и наблюдал, затягиваясь сигаретой.

– А чего там дергаться, – сказал подумав Нолик Кириллу, – как в кино. Что я по видаку не видел такого?

– А Гроба стошнило. Он что, видака не смотрел?

– Ну не знаю я! Не проняло меня и все.

– Не проняло. В этом и весь фокус. Вот ты что с той бабой в лесу сделал? Ну сегодня?

– Замочил.

– Точнее.

– Ну это, ткнул ее несколько раз ножом, она подохла.

– Не выпендривайся, Нолик, не нужно казаться круче, чем ты есть на самом деле.

– А че ты доебался? Что сделал, что сделал? Бабу замочил! – Нолик опустил стекло, чтобы выбросить окурок. В лицо упруго ударил холодный встречный ветер. Нолик торопливо поднял стекло.

– Не психуй. А то в один прекрасный день съедешь крышей.

– Не съеду.

– Думаешь? И Гуся помнишь?

– Че ты мне Гуся тычешь? Он как был ебанутый, так и помер… Гусь!

– Да не был он поначалу ебанутым. Это потом, когда начал по мокрому работать, понравилось ему это дело, только это и стал делать. Мочить, мочить, мочить… Как бешенный стал. Вот его как бешенную собаку и пришили. Въехал?

– Въехал. И что же мне нужно делать, чтобы не сбеситься? Укол принять?

– Думать нужно по-другому. Помочь своей голове остаться нормальной.

– Это еще как? Я не убиваю, не убиваю, это мне только сниться! – замогильным голосом протянул Нолик, пытаясь подражать интонациям гипнотизера.

– Почти. Ты должен понять, что ты не убил ту бабу. Ты просто выполнил свою работу. Усек? Работу. Вроде как не ты ее замочил, а Краб.

– Краб… Краба там не было, между прочим.

– Козел, – без злости сказал Кирилл, – вот это ты бы сам там крутился, за сто с лишним километров от города. И бабу эту самую ты просто мечтал прирезать… Так?

– И мне от этого сразу полегчает.

– Не сразу. Может и не полегчать. Все от тебя будет зависеть. Или ты сможешь или нет.

– А что тогда?

– Тогда? Тогда ты либо себе в конце концов в лобешник пулю вгонишь, либо сопьешь к херам собачьим, на наркоте сгоришь… Либо тебе это дело начнет нравиться. Как Гусю.

Нолик поцокал языком.

– Это ты меня пугаешь?

– А нахрена мне это?

– А нахрена тебе меня предупреждать? Родственник, что ли?

– А и сам не знаю. – Кирилл задумчиво посмотрел на Нолика, – Может мне тебя просто сейчас пришить. Остановить тачку, вывести тебя на морозец и посмотреть, каким ты получишься покойником.

Нолик посмотрел в лицо Кирилла и не увидел на нем даже намека на шутку.

– Чего ты завелся?

– Я?

– Чего ты, в натуре?

– Запомни, Нолик. Ты в моей команде. Я за тебя отвечаю. И мы либо вместе, либо нет. Только если нет – не обессудь. И либо ты делаешь все как я скажу. Либо быть тебе просто полным нулем. Дошло?

– А мне говоришь – работа.

– Говорю.

– А сам…

– А как я тебе смогу доверять, если ты меня не понимаешь? Буду ждать, пока ты меня либо подставишь, либо попытаешься замочить?

Нолик молчал.

– Молчишь? Ну и славно. Будем считать, что твое первое производственное совещание закончилось. И еще…

– Чего?

– Ты про бабу уже забыл. Ведь так? И руки уже не трясутся.

Нолика с удивлением отметил, что озноб ушел. Не было ни страха, ни отвращения. Только усталость и голод.

Они так и ничего не пожрали за весь день. Ездочились до трех часов ночи, да так и не собрались похавать.

– Жрать хочу, – сказал Нолик, глядя перед собой.

– Приедем – накормят.

– Накормят… В кабак хочу.

– Хоти.

– Меня это казарменное положение уже задрало.