Под флагом России

Горизонт был чист, вооруженный глаз не мог рассмотреть ни одного подозрительного пятнышка, ни одной смущающей тени. По-видимому, Тюлений остров остался без присмотра и охраны; но куда ушел русский крейсер? Оставил ли он Охотское море совсем, ввиду наступившего осеннего времени, или же только на время удалился в залив Терпения для необходимого пополнения запасов пресной воды и дров? Этот вопрос чрезвычайно занимал шкипера, продолжавшего водить подзорной трубой по всему горизонту. Одновременно его занимал другой вопрос, еще более тревожный и жгучий: не поздно ли? Не ушли ли уже морские котики на свое таинственное зимнее лежбище? Шкипер отлично помнил целый ряд неудачных попыток заняться недозволенным промыслом, и он трепетал от одной мысли о новой неудаче, равносильной полному разорению. Действительно, это разорение было вполне возможно, так как пришлось бы возвратиться в Сан-Франциско совершенно без груза дорогих котиковых шкур, израсходовав между тем на содержание промыслового судна, в течение истекшего полугода, довольно крупную сумму долларов. Удастся ли вернуть затраченный капитал? Этот вопрос сильно смущал расчетливого янки, хорошо сознававшего, что все его благосостояние зависит от случая. Он знал, что один удачный день мог бы не только покрыть все понесенные уже убытки, но даже дать хороший процент барыша. Этого дня промышленники ждали терпеливо в течение нескольких месяцев, без дела болтаясь в опасных водах Охотского моря. Уже с мая хищническая шхуна, в числе других подобных же судов, порывалась добыть котиков прежде на Командорских островах и затем на особенно привлекательном Тюленьем острове; но эти попытки были безуспешны. Русская сторожевая шхуна «Крейсерок» зорко следила за котиковым лежбищем, постоянно и неустанно крейсируя в виду заманчивого для хищников острова. Лишь изредка «Крейсерок» уходил в ближайший залив Терпения, с целью налиться пресною водой и запастись дровами, и вновь появлялся на своем сторожевом посту. В сентябре монопольная американская компания прекратила, за недостатком соли, свой выгодный промысел, сняла с Тюленьего острова алеутов- промышленников и удалилась в Сан-Франциско, но неутомимый «Крейсерок» еще остался, видимо, выжидая, когда морские котики уйдут со своего излюбленного лежбища окончательно. Раз десять только в сентябре шхуна «Rose» приближалась к Тюленьему острову, но, завидя издали опасного врага, быстро поворачивала и уходила опять в море, не желая попасть в лапы «проклятого» русского крейсера, совершенно истомившего и вместе с тем озлобившего всех промышленников. С какою радостью хищники пустили бы этот крейсер ко дну, с каким восторгом насладились бы они предсмертной агонией «русских варваров», осмелившихся наложить запрет на котиковый промысел, еще недавно считавшийся общедоступным! Озлобление хищников копилось в течение целого лета. Одна мысль о возможности возвратиться домой без дорогого груза бесила их и приводила в ужасную ярость. Под впечатлением последней они подумывали даже о насильственных действиях, решившись, в случае крайности, захватить котиковое лежбище с бою. Конечно, потягаться с русским крейсером было рискованно, так как он имел две скорострельные пушки и до двадцати человек отборной, прекрасно вооруженной команды; но жажда бесшабашной наживы ослепляла хищников-промышленников, и они шли напролом, на авось, рассчитывая на случайную удачу, вполне возможную в осеннее время, когда русскому крейсеру было чрезвычайно тяжело постоянно держаться на своем сторожевом посту, вследствие свежих ветров и штормовых погод.