Под дном морским

Когда пришли к спуску и осмотрелись, глаза заблестели так, точно в орбитах были алмазы. Аконт накануне и не обратил внимания на переливы света в прибрежной полосе. Это были алмазы — внизу — на всем участке, доступном обозрению, всюду, куда хватал глаз, а дальше — выступы скал.

Геолог глубоко запустил руку в прибрежное дно и оттуда вынул горсть настоящих алмазов.

Не было никакого сомнения — алмазные сокровища уходили вглубь, по дну водоема.

Это сильно осложняло дело. Несомненно, в этом месте надо устроить новый лагерь.

Ближайшие три дня ушли на эту работу. Все водолазные приспособления и какие-то таинственные ящики, охрану которых доверили Генриху, были принесены с яхты.

Орел уже вполне оправился и принимал во всех работах деятельное участие. Особенно он увлекался и интересовался всем, что делал Аконт.

На четвертый день лагерь отдыхал. Был прекрасный вечер. Полная луна стояла прямо над водной поверхностью. Развели костры и с чувством удовлетворения уселись вокруг.

Из дальнего угла послышался голос капитана:

— Мне говорили о богатствах этого острова, говорили о большем, чем мы видели. Я молчал до сих пор, так как считал, что легендами я только разожгу вашу фантазию, а тут нужна упорная работа. Но сейчас я вижу, что отец говорил мне правду. Говорил он со слов моего деда, его отца.

Если правда то, что мы сейчас видим, то, вероятно, правдой было и остальное из его рассказа. А он говорил мне однажды, вот в такой вечер, там, у моря, где сейчас стоит наша яхта, что тут в глубине острова среди неприступных скал был замок, сложенный из такого толстого камня, что никакое орудие того времени не могло его пробить. Этот замок поднимался со дна котловины и возносился своей сторожевой башней над всеми окружающими скалами. Оттуда, из башни, видно было все море на далекое расстояние.

В замке не было ни одного открытого места. Строился он знаменитыми строителями, захваченными пиратами. В нем были приспособления, позволявшие разом закрыть все отверстия и пустить в окружности воду.

В подвалы этого замка свозилось все самое ценное из похищенного пиратами. Тут были алмазные и золотые фонды — серебро хранилось в других местах — в замке его не знали. Там пили и ели только на золоте, и вся утварь была из золота. Там, где мы употребляем железо, владельцы замка не знали иного металла, кроме золота; инкрустации и украшения были из жемчугов и алмаза. Сюда свозили свою дань молодые пираты. Того, кто приезжал впервые, мой прапрапрадед вводил с завязанными глазами в ту гавань, где мы остановились. Его спускали на берег и взваливали ему на плечи огромную бочку, какую только под силу было нести, и еще две бочки давали двум его товарищам по ремеслу.

С завязанными глазами их приводили в замок. Там торжественно встречали.

Повязку снимали в «зале встреч». Старший из пиратов приветствовал молодежь. Бочки относили в подвалы, где ставили в ряд с другими. Затем начинался пир. За столом сидели только те, кто сумел наполнить бочки — одну золотом, другую жемчугами, третью алмазами. Остальные пираты им прислуживали, лишь мечтая о счастье когда-нибудь сесть за стол.

Лишь тот, кто доверху наполнил одну из бочек, получал право идти в замок с открытыми глазами.

Тут, в замке, снаряжались все экспедиции для выручки пострадавших, все золото на подкуп шло отсюда. Пираты знали высокую цену этой товарищеской помощи — и замок был мечтою каждого из них.

Кто погибал — бочки того безвозвратно поступали в общий фонд. Кто уходил от ремесла, мог половину брать с собой.

Вот какой это был замок! Судя по всем описаниям, он был в этой котловине. Сегодня, выше, я нашел остатки петель от бывших ворот, — и, к величайшему изумлению слушателей, которые во время рассказа переползали от своих костров поближе к капитану, он показал кусок железа, который, несомненно, когда-то был частью петли для ворот.

Когда, капитан кончил, стояла мертвая тишина.

Все взоры обратились к котловине — и заледенели. На поверхности начали вырастать седые головы. Волосы были взлохмачены, и пряди рассыпались, подобно медузам, точно верхушки, кроны, каких то гигантских стволов. Лица напоминали старых сов. Вместо носа гигантский клюв, и глаза, горевшие зеленоватым блеском. Число их все росло. Посередине стоял огромный белый круглый стол — они склонили к нему свои головы и время от времени опускали носы, точно клевали. Их было много. Кругами расходилась их рать.

Все это ощущалось реально. Почти весь отряд был убежден, что рассказ капитана вызвал духи умерших, собравшихся с целью защитить свои сокровища.

Все молчали, невольно жались друг к другу. Это видение продолжалось с полчаса и стало понемногу бледнеть. Сначала исчезли дальние гости, потом ближние, покосился белый круглый стол — и куда-то уплыл.

Отрядом овладел суеверный ужас. К тому же, гасли костры, луна ушла и было поистине жутко. Молчали.

Макс и Аконт что-то записывали и рисовали при свете догорающего костра.

— Ну, пора и спать, — спокойно, точно ничего не было, сказал Макс.