Под девятой сосной в чистом поле

– Она у меня артистка! Любым голосом разговаривает.

(Позже мы узнали, что матушка Ольга в самом деле училась на артистку, а потом встретила своего «батюшку», бросила училище, вышла за него замуж и уехала с ним в деревню. «Здесь чище», – как-то не очень понятно объясняла она.)

– А как надо правильно горячие лепешки есть? – спросил Алешка.

– А вот так! – Матушка разрезала лепешку вдоль, разложила ее на две половинки и одну из них щедро намазала маслом. Оно тут же стало таять и впитываться внутрь. Матушка опять сложила половинки и протянула Алешке: – Вот так! Кусай скорей, пока масло не потекло.

После пирогов и лепешек батюшка достал с полки большую папку и стал показывать Алешке все, что он накопил по истории чудотворной иконы. Прямо историк какой-то! Ученый!

Он рассказал Алешке, что эта икона считалась семейной у наших царей Романовых. Они перед ней молились во всех значительных событиях своей царской жизни: когда женились, когда венчались на царство, когда у них рождались наследники трона, когда уходили на войну.

– Эту икону в 1904 году украл из Казанского монастыря знаменитый церковный вор и разбойник Чайкин…

– Это вы уже говорили, – не очень вежливо напомнил Алешка. – А он вообще кто был?

– В своем роде, Алексий, это был замечательный человек. Талантливый.

– В своем роде? – хитренько улыбнулся Алешка.

– Да… Именно так. Чайкин был из простой крестьянской трудолюбивой семьи. Жил бы он себе и жил, пахал бы землю, сеял хлеб. Но вот бывает так – не лежали его крестьянские руки к сохе и косе, а тянулись к ножу и револьверу. И к чужому кошельку. Сначала он, еще мальчишкой, выходил грабить купцов темной ночью на большую дорогу, а потом освоил новую «специальность» – стал грабить церкви. Ведь в то время, Алексий, многие иконы были украшены золотыми окладами и драгоценными каменьями. Это был очень выгодный промысел. Чайкин скоро разбогател, накупил себе много костюмов и стал барином. Сам, без всяких учителей, изучил три иностранных языка, ездил, когда ему хотелось, за границу…

– И там тоже грабил? – по существу уточнил Алешка.

– Конечно, за тем и ездил. И никто его не мог уличить. Кто ж подумает на важного господина, что он по ночам взламывает двери в храмах, выламывает ценные иконы и обдирает с них дорогие украшения? К тому же Чайкин был великий артист. Когда было надо, он становился купцом, полицейским, священником. Одних паспортов у него было двадцать штук.

– Да, – сказал Алешка задумчиво. – Мог бы честно жить. Выступал бы где-нибудь на сцене.

– Часто бывает, Алексий, что добрый дар божий человек использует во зло.

– И за таких вы тоже молитесь?

– За таких вдвое. Они жестоко обделили себя. И других людей, которым могли сделать много добра своим талантом.

Тут Алешка спорить не стал. Ему важно было знать, что стало дальше. С Чайкиным, с украденным образом.

– Что ж дальше… – Отец Леонид, поглаживая бородку, продолжил рассказ: – Украл Чайкин икону…

– А как он в церковь попал?

– Специальными громадными кусачками собственной конструкции перекусил все запоры и решетки. Выломал икону, вскочил на коня и умчался.

– И начались на Руси всякие беды?

– Да… Начались… Война с Японией, народные волнения, расстрелы, поджоги, погромы… Розыском иконы занимался жандармский полковник Полянский. До самой революции. Он подвергался всяким опасностям, но был неутомим в поисках. Все время шел по тайному следу. Находил – и снова терял. Потому что икона переходила из рук в руки, очень многие люди – честные и бесчестные – знали ее ценность и хотели ею обладать… – Отец Леонид призадумался, будто перенесся своими мыслями в то далекое время. – К тому же поиски иконы осложнили два обстоятельства. Во-первых, хитрец Чайкин, зная, что на розыски святыни будут брошены лучшие сыщики, сразу же пустил слух, что он, как страшный безбожник, икону сжег. И, кстати, при обыске на его квартире в печке на самом деле обнаружили какие-то угольки…

– В печке всегда угольки обнаруживаются, – со знанием дела отозвался Алешка. А отец Леонид кивнул.

– Тем не менее из-за этого розыски свернули, и занимался ими только один Полянский.

– А второе?

– А второе обстоятельство такое. За икону – тому, кто ее найдет, – было обещано огромное вознаграждение золотыми монетами. И поэтому Полянскому всякие мерзавцы все время подсовывали фальшивые копии иконы…

– Так он нашел ее или нет? – горячо воскликнул Алешка, теряя терпение.

– Нашел, – кивнул отец Леонид. – Нашел… Но во время революции икона опять исчезла. Бесследно. Ее искали. И снова нашли, за границей, незадолго до войны. Выкупили и вернули на место.

– В Казань, что ли?

– Почему в Казань? Сюда, в храм Спаса-на-Плесне.

– Ничего не понимаю, – признался Алешка. – Украли-то ее в Казани!

Отец Леонид только вздохнул. Он уже понял, что этот сочувствующий атеист так просто не отвяжется.

– Украли в Казани, а изначально она была здесь, в нашем храме. Кто ее написал, когда – этого мы уже, наверное, не узнаем. И как она исчезла отсюда – тоже.