Под чужим флагом

— Мистер Белл! — воскликнула она, страшно удивленная.

— Белл? — спросил ее муж, не менее удивленный. — Это я, Полли.

— Подите прочь, cap! — сказала миссис Геншо негодующим тоном. — Как вы смеете называть меня по имени?

— Это я говорю тебе, твой муж Джордж! — крикнул мистер Геншо в отчаянии. — Почему ты называешь меня Беллом?

— Если вы мистер Белл, как я думаю, то вы должны знать, почему я вас так называю, — сказала миссис Геншо, высовываясь из окна и пристально его разглядывая, — а если вы Джордж, то вы не можете знать.

— Я Джордж! — настоятельно повторил мистер Геншо.

— Право, не знаю, что и думать, — сказала миссис Геншо в недоумении. — Тед Стокс приходил ко мне сегодня со своим приятелем, которого зовут Белл и который так похож на Джорджа, что я не могу разобраться, кто из вас кто. Не знаю, что мне и делать, но одно я знаю, что до тех пор не впущу вас в дом, пока не увижу вас обоих вместе.

— Обоих вместе! — изумился мистер Геншо. — Слушай, да посмотри же!

Он чиркнул спичкой и, держа ее у себя перед носом, задрал голову вверх, глядя на окно. Миссис Геншо смерила его суровым взглядом.

— Этого мало, — сказала она. — Я не могу признать. Нужно, чтоб вы пришли оба вместе.

Мистер Геншо заскрежетал зубами.

— Но где я его найду? — сказал он в отчаянии.

— Он ушел вместе с Тедом Стоксом, — ответила его жена. — Если вы Джордж, то сходите к нему и узнайте.

Она уже хотела захлопнуть окно, но мистер Геншо спросил:

— А если его там не окажется?

Женщина на минуту задумалась.

— Если его там не окажется, приходите с Тедом Стоксом, — сказала она, наконец, — и если он подтвердит что вы Джордж, тогда я вас впущу.

Окно захлопнулось, и свет исчез. Подождав понапрасну несколько минут, мистер Геншо побрел к мистеру Стоксу, ясно представляя себе, какой прием его там ждет.

Действительно, мистер Стокс, сон которого неожиданно был нарушен, так кричал и ругался, наносил мистеру Геншо такие ужасные оскорбления, что последний пришел в отчаяние. Однако, поклявшись много раз, что он и пальцем не шевельнет, чтобы помочь своему другу, мистер Стокс, наконец, был тронут мольбами последнего и, наскоро одевшись, отправился с ним в ночное путешествие.

— Но только запомни, что это последний раз, больше я не желаю с тобой встречаться, — сказал он по пути.

Мистер Геншо промолчал. События дня вконец измотали его, и до самого дома они шли молча. К великому облегчению мистера Геншо, он услышал какую-то возню в доме после первого же стука, и затем окно потихоньку открылось, и миссис Геншо выглянула наружу.

— Что? Вы опять здесь? — воскликнула она возмущенно. — Что за наглость! Как вы можете так поступать?

— Это я, — крикнул мистер Геншо.

— Да, я вижу, что это вы, — последовал ответ.

— Это, действительно, он, ваш муж, — сказал мистер Стокс. — Альфред Белл уехал.

— Как вы смеете так нагло лгать! — возмутилась миссис Геншо. — Как еще земля не расступится и не проглотит вас! Это мистер Белл, и если вы сейчас же не уйдете, я позову полицию.

Мистер Геншо и мистер Стокс, озадаченные таким приемом, стояли и смотрели на нее, изумленно моргая глазами.

— Если вы не можете отличить их друг от друга, то как вы можете знать, что это мистер Белл? — спросил мистер Стокс.

— Как я могу знать? — сказала миссис Геншо. — Как я могу знать? Да я потому знаю, что мой муж вернулся домой, как только вы ушли. Я удивляюсь, как вы не повстречались.

— Вернулся домой? — вскричал мистер Геншо. — Вернулся домой?

— Да. И, пожалуйста, не шумите, — приказала миссис Геншо, — он спит.

Приятели посмотрели друг на друга, как в столбняке. Мистер Стокс первый вышел из этого состояния и, нежно взяв своего ошеломленного друга под руку, повел его к себе домой. В конце улицы он остановился, глубоко вздохнул и после некоторой паузы, собравшись с мыслями, так охарактеризовал положение.

— Она поняла все с самого начала, — сказал он с глубоким убеждением. — Сегодня ты пойдешь ко мне, а завтра ты должен рассказать ей все начистоту. Это была глупая затея, и, если ты помнишь, я был против нее с самого начала!

Дом смерти

Лапка обезьяны

I

За окном стояла сырая и холодная ночь, но в уютной гостиной виллы Лейксхэм были опущены шторы и ярко горел огонь. Отец и сын играли в шахматы. У последнего были весьма радикальные представления об игре, и поэтому он не раз ставил своего короля под удары без особой необходимости, что вызывало замечания у пожилой седовласой леди, которая мирно вязала, сидя у огня.

— Послушай, как шумит ветер, — сказал мистер Уайт, который поздно заметил, что совершил ошибку и старался помещать сыну увидеть ее.

— Я слушаю, — сказал тот, мрачно обозревая доску и вытягивая руку вперед: «Шах».

— Я думаю, что он вряд ли придет сегодня, — сказал отец, держа руку над доской.

— Мат, — ответил сын.

— Из всех ужасных, грязных, удаленных мест, — воскликнул мистер Уайт с неожиданной яростью, — наше наихудшее.

— Не волнуйся, дорогой, — сказала его жена примирительным тоном, — может быть ты выиграешь следующую партию.