Под чужим флагом

Доктор выпил за здоровье Сэма, а Питер похвалил его прекрасный цвет лица. Потом Сэм подробно рассказал доктору о болезни Джинджера и спросил, долго ли Джинджеру осталось мучиться.

— Я ничего не могу сказать, не видя его. Давать советы за глаза нам запрещено.

— А сколько будет стоить посмотреть его?

— Да на него не надо много смотреть, — поддержал Питер. — Он весь, как на ладошке.

Доктор улыбнулся и покачал головою:

— Ну, ладно, если вы будете все это держать в секрете и не скажете ни одной живой душе, что я доктор, я посмотрю его, так и быть, за шиллинг.

— Джинджер согласится, — сказал Питер.

— Ты думаешь? — усомнился Сэм. — По-моему, он не заплатит. Все равно, теперь твоя очередь, Питер, я заплатил за портвейн.

Буфетчик должен был трижды повторить цену, прежде чем Сэм понял, что портвейн стоит в шесть раз дороже пива. Сэм пробормотал что-то о Вест-Эндских кутилах и они вышли на улицу.

Дорогой Сэм и Питер гадали, что скажет Джинджер при виде доктора и что он скажет, узнав про плату. Они поднялись по лестнице как можно тише, — доктор не хотел, чтобы его видели, — и нашли Джинджера лежащим вниз лицом на постели, раскинувшим ноги и руки в стороны.

— Где вы шлялись? — был его первый вопрос. — Можно было бы найти полсотни докторов за это время.

— Зато, мы нашли хорошего, Дик, — торжественно произнес Сэм. — Самого лучшего…

— Который стоит двадцати обыкновенных, — поддержал Питер.

— Что-о? — повернулся Джинджер.

Доктор улыбнулся, придвинул стул к постели, сел, потом пересел на постель.

— Посмотрим язык, — сказал он.

Джинджер высунул было язык, но тотчас же спрятал, чтобы сказать Сэму, чтобы тот не делал глупых замечаний о его языке.

— Я видел языки и похуже, — сказал доктор. — Однажды…

— И он умер? — спросил Джинджер.

— Нет, — ответил доктор. — Меня позвали в последний момент, но я просидел с больным всю ночь и он поправился.

— Я же тебе говорил, Джинджер, что это не доктор, а чародей, — сказал Питер шепотом, который можно было слышать в первом этаже.

Доктор стал засучивать рукав Джинджеру, и Сэм поспешил заметить, что у него не всегда бывает такого грязного цвета кожа. Доктор вынул часы, и приятели не дышали, пока он считал пульс.

— Гм, — сказал доктор, пряча часы, — ваше счастье, что вы меня встретили. Давайте теперь посмотрим грудь.

Джинджер дрожащими руками расстегнул рубашку, и доктор, посмотрев на татуированный корабль, приложил ухо как-раз между гротом и кливером.

— Скажите: "девяносто девять" и повторяйте…

— Девяносто девять, девяносто девять, девяносто… не подсказывай, Сэм, я обойдусь без тебя… девять, девяносто девять… чертей в твою ухмыляющуюся харю, Питер, девяносто…

Доктор передвинул ухо на корму, послушал, застегнул рубашку и задумался.

— У него сердце сдвинулось на два дюйма, — изрек, наконец, доктор.

— Прощайте, ребята, — в ужасе прошептал Джинджер.

— Прощаться еще рано. Если вы будете лежать спокойно и исполнять мои предписания, то выздоровеете через некоторое время.

Доктор послал Сэма за горячей водой и сказал, что назначает его главной сиделкой при больном.

— Вы ведь не хотите платить два-три фунта в неделю сиделке? — ответил он на жалобы Сэма, что сон — величайшее блаженство.

— Я обойдусь и без него, — огрызнулся Джинджер.

— Вам нельзя двигаться. Лежите спокойно. Даже если муха залетит вам в ноздрю, вы не смеете ее согнать сами, иначе это принесет вам непоправимый вред.

Он налил горячей воды в стакан, приподнял Джинджера и вылил в него один за другим четыре стакана.

— Это ему поможет, — сказал он, взяв шиллинг, добытый Сэмом из кармана Джинджера. — Я приду завтра утром.

— А как насчет лекарства?

— Принесу. До свидания!

Сэм и Питер привыкли ложиться рано, но теперь, как только Сэм сделал движение к подушке, Джинджер принимался хныкать и называл его наемным убийцей.

В два часа ночи он оторвал Сэма от замечательного сна о девушке с голубыми глазами, называвшей Сэма по имени и улыбавшейся ему.

— Сэм! Сэм! Сэм! — кричал Джинджер.

— Алло? — и Сэм спустил ноги с постели.

— Я думал, что ты умер, — сказал Джинджер. — Я тебя зову минут десять. У меня даже сердце заболело.

— Чего тебе надо?

— У меня чешется спина.

Сэм вылез из теплой постели и принялся чесать Джинджера, а тот говорил ему, как надо это делать, и что кожа у него нежная, и что Сэм хочет его умертвить.

Ночью Джинджер еще три раза будил Сэма: два раза просил пить и один раз справился, сколько, по его мнению, лет доктору.

Сэм притворился спящим и ни на какие крики больного не отзывался.

Утром явился доктор. Выслушав Джинджера, он сказал, что сердце дальше не сдвинулось, и потребовал, чтобы тот оставался в постели еще день-два.

— Оно перестало двигаться вперед, — говорил доктор. — Надеюсь, завтра оно начнет двигаться обратно.

Он достал из кармана бутылку с лекарством, сказал, что оно будет стоить шиллинг и, потребовав кусок сахару, дал первую дозу, после чего Джинджеру свет показался в овчинку.

— Я приду опять вечером, — сказал доктор, пряча два шиллинга. — Не давайте ему двигаться… Позвольте, что это?

— Что случилось? — заволновался Сэм.

Доктор осмотрел глотку Джинджера и стал тискать шею Сэма.