Но нами, к сожалению, даже близко не изучена западная структура сбережения. У нас либо бабушкина тетрадка в клеточку с «пенсия 7462 руб., квартира 2102 руб., свет 190 руб., кефир 42 руб.» – либо пустота. Назовите хоть одну теле– или радиопередачу, хоть один раздел хоть в одном глянцевом журнале, огламуривающий не потребление, а накопление – держи карман шире! Попробуйте хоть у одного приходского батюшки получить совет на тему, на чем сэкономить при покупке еды молодой дурочке, залетевший по недосмотру, чтобы это не повредило плоду – получите в ответ про чистоту души и тела, но не совет. В каждой школе преподают ОБЖ – но попробуйте в этих основах безопасности жизни разыскать хоть намек на финансовую безопасность. А финансовые консультанты с удовольствием расскажут, как вложить и преумножить капитал – но не из каких крох его сложить, пока в руках действительно крохи.
Каково будущее у Кристофа – примерно понятно. Он сделает отличную карьеру, он рачителен и аккуратен, он не забывает страховаться от проблем (год назад приезжал в Петербург и, как назло, сломал ногу – наложение лангетки обошлось под 1000 евро в «Европейском медицинском центре», но все покрыла страховка). А будущее Вани и Мани понятно приблизительно. Нередко эти Вани и Мани исчезают из Москвы, возвращаются в родительские квартиры, где, по крайней мере, есть ужин, комната и, в перспективе – наследство. А иногда, действительно, удивительным образом богатеют, и даже перезванивают мне, и зовут на ужин в стейк-хаус, гордо демонстрируя с свои 20-с-небольшим лет шмотки от Gucci и внедорожник под окнами. Но потом, расслабившись, рассказывают то, что никогда не расскажут родителям: какой ценой расплатились за этот мгновенный взлет. И, поверьте в лучшем случае там будет одиночество и тоска (от того, что тачка есть, а счастья нет), а в худшем – шантаж или ВИЧ.
Я смотрю на Ваню и прошу официанта принести счет.
Чайничек чаю с чабрецом в модном московском кафе стоит чудовищные для меня 400 рублей.
Я оставляю Ване свою электронную почту, 1000 рублей денег и ухожу.
2011
17. Homo Postsoveticus//
О том классе, который в России заменяет западный middle class
Что ни говори, а тон жизни в СССР задавался никакими не рабочим классом, колхозным крестьянством или трудовой интеллигенцией, – а совком, Homo soveticus. Этот тип, как жук-скарабей, умудрялся уютно прилаживать свою жизнь к навозной куче, – кричал «ура» на первомайской демонстрации, пил водку, вешал на стенку чеканку, добывал голубой чешский кафель и верил, что в Америке притесняют негров. А сейчас его наследник вступает на работе в партию жуликов и воров, дома ругает жуликов и воров (занявших все места на парковке под окнами), мечтает об отдыхе в Таиланде, ненавидит передачи с «Ксюшей» Собчак (но смотрит), а в машине врубает группу «Банд’эрос». Не претендуя на полноту картины, хочу все же кое-какие свойства класса описать.
Главное, что отличает postsoveticus от предшественника – это не открытость взгляда, не известная смелость в выборе стиля жизни, а озабоченность статусом. Если бы книгу британского популяризатора философии Алена де Боттона «Тревога статуса» («Status Anxiety») перевели на русский – стала бы бестселлером.
Хотя, может, и не стала бы, поскольку тревоги постсоветикуса не в том, достаточно ли он уделяет времени детям, аккуратно ли постригает газон и что скажут по этому поводу соседи, – а в том, убедительное ли он производит впечатление крутизны. Все ли поверили в этот обман. То есть, прибегая к аналогиям из «Кин-дза-дзы», постсовок, нося зеленые штаны, мучительно мечтает о желтых, потому что перед их обладателем пацаки приседают и говорят «ку!» не один, а два раза.
Иногда это происходит наглядно: офисный планктон поголовно жаждет однажды одеться в Hugo Boss, среднее звено – в Brioni, а высшее – заказать индпошив на Сэвил-роу; и все поголовно – грезят о швейцарских часах. Причем обладатель кварцевых Tissot страдает от отсутствия механических Omega, и так до бесконечности. Но носить дешевенький «свотч» (как британская королева) или 50-долларовый «таймекс» (как младший Буш) они не станут ни за какие коврижки: вдруг не за тех примут (то есть примут как раз за тех). Отсюда же и пресловутая 24-часовая нарядность постсоветских женщин, способных и на пикник на траве поехать на шпильках: «Мы – королевы».