Под белым небом. Как человек меняет природу

— Солнечная геоинженерия — это не то, что можно изучать теоретически, — сказал мне Кит, когда я пришла поговорить с ним через несколько дней после беседы с Койчем. — Все зависит от того, как люди ее используют. Поэтому всякий раз, когда слышишь заявления, что солнечная геоинженерия может унести миллионы жизней, или спасти мир, или что-то еще, нужно спросить: «О каком именно солнечном геоинженерном проекте идет речь? Какой метод предполагается использовать?»

Дэвид Кит — высокий и угловатый, с бородкой как у Линкольна. Заядлый альпинист, он называет себя «самоучкой», «технофилом» и «человеком, помешанным на защите окружающей среды»[222]. Он вырос в Канаде и около десяти лет преподавал в Университете Калгари. Там он основал компанию Carbon Engineering, которая конкурирует с Climeworks в области прямого улавливания парниковых газов. (У Carbon Engineering есть экспериментальный завод в Британской Колумбии, который я однажды посетила; оттуда открывается живописный вид на гору Гарибальди, спящий вулкан высотой почти 3 км.) Сегодня он живет на два дома между Кембриджем и Канмором, городом в Канадских Скалистых горах.

Кит считает, что в конечном итоге мир сократит выбросы углекислого газа если не полностью, то очень близко к тому. Еще он верит, что технологии извлечения углерода в конечном итоге можно будет масштабировать и таким образом решить проблему остаточного углекислого газа сверх допустимого уровня. Но всего этого, вполне возможно, будет недостаточно. Во время «превышения» температуры пострадает очень много людей, а некоторые изменения — например, гибель Большого Барьерного рифа — обратить вспять уже не удастся.

Лучший путь в будущее, по его словам, — делать все одновременно: сокращать выбросы, работать над извлечением углерода и гораздо серьезнее относиться к геоинженерии. Основываясь на результатах компьютерного моделирования, он предположил, что самым безопасным вариантом было бы распыление в атмосфере такого количества аэрозоля, чтобы сократить потепление вдвое, но не прекратить его полностью — так сказать, «геоинженерные полумеры».

— По сути, если даже не пытаться восстановить температуру до доиндустриального уровня, все климатические модели показывают, что в этом случае большинство основных климатических угроз, которые сейчас на слуху, такие как экстремальные осадки, экстремальные температуры, недостаток питьевой воды, повышение уровня моря, все равно уменьшаются, — сказал он мне. И это будет проявляться, по его словам, «практически везде, в том смысле, что нет явно неблагополучных регионов. Мне кажется, это потрясающий результат».

Я спросила Кита о так называемом риске недобросовестного поведения. Если люди решат, что геоинженерия смягчит худшие последствия изменения климата, зачем им тогда сокращать выбросы? Он согласился, что это действительно вызывает беспокойство, но при этом сказал, что возможно и обратное: «увеличение диапазона решений» может вдохновить людей на более активные действия.

— Если отбросить односторонний подход, согласно которому единственный выход — это сократить выбросы, или в более узком варианте — использовать только возобновляемые источники энергии, тогда, я думаю, мы сможем прийти к политическому соглашению по этому вопросу. Возможно, люди с бо́льшим желанием потратят деньги на сокращение выбросов в рамках проекта, который в итоге не просто уменьшит ущерб, но и на самом деле сделает мир лучше.

Я заметила, что если говорить о таких масштабных вмешательствах в природу, то у людей не очень хороший послужной список в этой области. Конечно, ввозить ядовитых амфибий — не то же самое, что затмевать солнце, но я все же привела пример с жабой-агой.

Кит ответил, что тут сказываются мои собственные предубеждения.

— Тем, кто утверждает, что наши технологические новшества вечно приводят не туда, куда хотелось бы, я возражаю: «Хорошо, а сельское хозяйство тоже привело не туда?» Хотя, конечно, и у сельскохозяйственной деятельности есть много неожиданных последствий.

Люди часто вспоминают именно негативные примеры изменения окружающей среды, — продолжал он. — И забывают о тех, которые более или менее эффективны. Есть такой сорняк, тамариск, родом из Египта. Он распространился по всем пустыням юго-запада США и принес много вреда. После ряда исследований был завезен какой-то жучок, который питается тамариском, и это, похоже, сработало. Понимаете, я не утверждаю, что наши нововведения почти всегда успешны. Я говорю лишь, что имеется широкий спектр возможностей, подчас неопределенных.