Под белым небом. Как человек меняет природу

Я сказала, что больше подошло бы слово «животик». В обычных обстоятельствах Уилсон был бы среди тех, кто готовился к погружению, но недавно он провалил какую-то проверку уровня физической подготовки сотрудников. Это стало темой для новых шуток.

Когда все оборудование было привезено и собрано, другой биолог Службы парков, Джефф Голдштейн, зачитал инструктаж по технике безопасности. Если кто-то пострадает, его придется вывозить на вертолете, а вертолет прилетит только через 45 минут. «Так что поосторожнее там», — сказал он. Затем он провел опрос: сколько карпозубиков, по нашему мнению, будет там обнаружено?

— Думаю, 148, — предположил Уилсон.

Амбре Шодуан, тоже из Парковой службы, назвала число 140. Олин Фейербахер и Дженни Гамм из Службы охраны — 160 и 175 соответственно. Брэндон Зенгер из штата Невада решил, что их будет 155. Шодуан и Фейербахер, как я узнала, были семейной парой. Фейербахер рассказал, что сделал предложение своей невесте в Дыре Дьявола. Уилсон изобразил, что его сейчас стошнит.

Как у обычного городского бассейна, у Дыры Дьявола есть мелкая и глубокая часть. Глубокая часть и в самом деле очень глубока. По данным Парковой службы, она уходит вниз «более чем на 150 м». Насколько более, остается только догадываться, потому что никто не добирался до дна живым. В 1965 г. двое молодых дайверов отправились на разведку, но так и не вернулись. Скорее всего, их тела все еще где-то там, внизу. В мелкой части на глубине примерно 30 см находится наклонный известняковый выступ, который называют «полкой». Как раз там рыбы обычно мечут икру и там же находят больше всего пищи.

Гольдштейн и Зенгер, в масках, шортах и футболках, с кислородными баллонами, погрузились в воду. Через несколько секунд они исчезли в темноте. Тем временем Шодуэн, Фейербахер и Гамм опустились на четвереньки на мостках и стали считать рыбу на наклонном выступе. Они называли числа, а Уилсон вносил их в специальный бланк.

Как только перепись рыб на «полке» закончилась, все отошли в тень, чтобы дождаться, когда ныряльщики всплывут на поверхность. В скалах визгливо прокричал сыч. Солнечные лучи ползли по западному краю расщелины.

— Не забывайте пить, — предупредил Уилсон.

Я заметила по периметру водоема кольцо засохшей грязи, как на ванне, и спросила о нем Амбре. Она объяснила, что кольцо образовалось из-за притяжения Луны; водоносный слой под нами был настолько велик, что в нем происходили приливы и отливы.

Хотя карпозубики обитают только в верхних слоях водоема — они редко встречаются ниже 20 м, — громада водоносного слоя все же повлияла на них. В пустыне очень большие перепады между ночной и дневной температурой, а также зимней и летней. Но в этой пещере вода нагревается от геотермальной энергии и круглый год имеет температуру 34 °C и постоянную, хотя и очень низкую, концентрацию растворенного кислорода. Обычно высокая температура и низкое содержание кислорода смертельны для рыб. Но дьявольские карпозубики каким-то образом приспособились к этим условиям, и, что особенно важно, только к ним. Считается, что именно суровая среда вынудила рыбу потерять брюшные плавники; отращивание дополнительных придатков просто не стоило затраченной энергии.

Наконец появились сполохи света от фонарей дайверов, пронизывающие водоем, как лучи прожекторов. Гольдштейн и Зенгер выбрались из воды. Зенгер держал в руках специальный планшет для записей под водой, испещренный колонками цифр.

— На этом планшете — ключ к целой вселенной, — объявил Уилсон.

Все поднялись по каменистой тропинке, прошли через дыру в заборе и вышли на стоянку. Зенгер зачитал цифры на планшете. Уилсон сложил их с числом рыб, посчитанных на «полке», и получил общую сумму: 195. На 60 карпозубиков больше, чем в предыдущей переписи, и больше, чем кто-либо осмеливался предположить. Все кинулись обниматься и поздравлять друг друга. Гольдштейн исполнил, как он выразился, «танец счастья».

— Если рыбы много, мы в шоколаде, — сказал он.

Позже я подсчитала. В общей сложности все дьявольские карпозубики весили около ста граммов[71]. Чуть меньше одного филе-о-фиш из «Макдоналдса».

В те времена, когда первопроходцы отправились на золотые прииски, считалось, что человек с метким глазом никогда не умрет с голоду. Мэнли вручили его первую винтовку, когда ему было четырнадцать; отец торжественно сказал ему, что она «подходит хоть для дроби, хоть для пуль»[72]. Вскоре он отлично научился охотиться, и голуби, индюки и олени, которых он убивал, были желанным дополнением к семейному столу. В свои двадцать с небольшим Мэнли отправился в Висконсин, по пути питаясь лишь за счет охоты. Как-то раз он убил четырех медведей за три дня. Он съел столько медвежатины, что весь следующий день его тошнило. «Пока у меня было оружие и патроны, я всегда мог настрелять дичи, чтобы не умереть с голоду», — напишет он позже. В 1849 г. он и его спутники таким же образом добрались до Солт-Лейк-Сити. Мэнли убил лося весом более 200 кг, из которого получилась «превосходнейшая еда, достойная гурмана»[73].