Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству

Весьма пышно было приняло украшать корму, хотя к началу ХХ в. сохранилась лишь традиция установки вызолоченного орла, да балконы на кораблях 1–го ранга – больших крейсерах и броненосцах. Балкон соединялся с адмиральским (командирским) помещением. Здесь морское начальство могло прогуливаться, либо просто посидеть в кресле в редкую минуту отдыха. Другое дело, что балконы зачастую крайне затрудняли ремонтные работы с винтами, чего в чисто парусную эпоху никто даже и предположить не мог.

Любопытно, что традиция размещения командного состава на корме сохранилась и с приходом века пара. И если в период главенства колесных пароходов она еще имела смысл, то появление винтовых кораблей сразу выказало массу неудобств. Сильнейшая вибрация от работы валов и винтов, необходимость создания специального колодца для подъема движителя (на первых паровых судах винт поднимали, чтобы он не мешал ходу под парусами) заставляли заслуженных марсофлотов[33] грустно вздыхать под закопченными парусами о былых временах.

Важной частью «морской риторики» были прозвища морских офицеров. С некоторыми из них мы постараемся вас познакомить.

Воспитатель Морского корпуса Николай Иванович Берлинский вошел в историю благодаря книге бывшего кадета и гардемарина Корпуса Сергея Адамовича Колбасьева. В повести «Арсен Люпен» фигурирует некий капитан 1–го ранга с прозвищем «ветчина» или «ветчина с горошком».

Вот, что писал в своих воспоминаниях контр–адмирал Советского военно–морского флота Владимир Александрович Белли:

«Последнего не любили за кажущуюся неискренность, даже известное высокомерие. Пожалуй, такое отношение к Берлинскому было несправедливо. Он работал много и много заботился об обучении кадет. А что он как человек был несимпатичен, так это тоже верно. Звали Берлинского «Ветчиной» за его исключительно розовый цвет лица при очень светлых бровях и волосах. Ну ни дать, ни взять – окорок!».

А это мнение известного советского геолога Сергея Сергеевича Шульца:

«Цвет лица у него был как ветчина. Говорили, что, работая в корпусе, он спускался под воду как водолаз. Кто–то из не любивших его матросов наступил на подающий воздух шланг. Однако Берлинского вытащили и откачали. Но следствием «любви матросов» остался цвет лица и перевод для «воспитания кадет в корпус…»».

Другой корпусной офицер – Александр Александрович Гаврилов – носил прозвище «ворса». Его происхождение объясняет уже знакомый нам Владимир Александрович Белли: