Под Андреевским флагом: Русские офицеры на службе Отечеству

Сие число надлежит быть у офицеров на нашем[208]жалованье, и оных всех, или меньше, а не больше употреблять на море по соизволению; но запрещается под лишением чина, сверх определенных сих слуг брать из матросов или иных служителей корабельных, для своего служения.

Гардемаринам неповинно более иметь, как у трех одного человека, которым давать порцию матросскую на море в пище только, и тако все слуги повинны всю корабельную работу отправлять на корабле как матросы, в чем командир корабля должен смотреть и ответ дать».

Корабельная иерархия резко менялась, когда на борт ступал адмирал. Командир сразу же превращался в лицо подчиненное, а у старшего офицера появлялась дополнительная головная боль — как ублажить грозное начальство, всегда готовое проверить, насколько правильно несется на военном судне под Андреевским флагом государева служба.

Страдания командира и старшего офицера начинались еще до прибытия адмиральского катера. Ведь неотъемлемой частью посещения корабля высокопоставленной особой был инспекторский смотр.

Подготовка к инспекции начальством превращала жизнь офицеров и команды в сущий ад. Корабль драили, снасти приводили в долженствующее состояние, матросов переодевали в новенькое обмундирование первого срока. Скот, использовавшийся в качестве «живых консервов», снабжали свежими подстилками и тщательно чистили. Если же на корабле имелись более мелкие животные (а судов без какого–либо зверья — крысы и тараканы не в счет — практически не существовало), то их загоняли в одну из офицерских кают.

Вот как описывает подготовку к адмиральскому смотру русский писатель–маринист Константин Михайлович Станюкович:

«На другой день, к девяти часам утра, вся команда была в чистых белых рубахах, а офицеры в полной парадной форме.

Бедный Андрей Николаевич[209]с раннего утра носился по корвету и вместе с боцманом Федотовым заглядывал в самые сокровенные уголки жилой палубы, машинного отделения и трюма. Везде он пробовал толстым волосатым пальцем: чисто ли, нет ли грязи, и везде находил безукоризненную чистоту и порядок. Наверху и говорить нечего: реи были выправлены на диво, палуба сверкала белизной, и все сияло и горело — и пушки, и медь люков, поручней, компаса, штурвала и кнехтов.

И Андрей Николаевич, красный, вспотевший и напряженный, несколько комичный в сбившейся назад треуголке и узковатом мундире, стоял теперь на мостике, то посматривая беспокойным взглядом на флагманский фрегат, то на палубу и на мачты».

Женщины на корабль допускались, согласно Морскому уставу, весьма избирательно.

Не меньше нервотрепки на долю офицеров корабля приходилось и в том случае, если на судне должно было путешествовать лицо из числа членов императорской фамилии. Любопытно в этой связи обратиться к мемуарам исполняющего должность старшего офицера бронепалубного крейсера 1–го ранга «Аврора» Григория Карловича Старка. Речь идет о плавании на коронацию короля Сиама (ныне Таиланд) Рамы Шестого (Маха Вичировута)[210] с двоюродным братом императора Николая Второго — Великим князем Борисом Владимировичем.

Для начала старший офицер переехал в запасную каюту, а в его помещение перебрался командир, капитан 1–го ранга Петр Николаевич Лесков. Каюту командира необходимо было передать в распоряжение Великого князя. Августейшая особа путешествовала не в одиночку — при ней имелось несколько человек свиты (включая лакеев и повара). В багаже Великого князя не было забыто даже шампанское, коего погрузили 500 бутылок.