Под алыми небесами

Пино с удовольствием заехал бы куда-нибудь в уединенное место, вытащил пистолет и убил этого человека. А потом поехал бы в горы и присоединился к одной из партизанских частей. Вот это было бы здорово. Это изменило бы ход войны. На каком-то уровне.

Но Пино тут же понял всем своим существом: он не убийца. Он не способен убить человека, даже такого человека…

– Перед тем как въехать в Сало, поставьте мои флажки, – сказал с заднего сиденья Лейерс.

Пино остановился, укрепил флажки в передней части капота, чтобы они трепыхались на ветру, когда машина будет проезжать Сало, и поехал дальше. Жара стояла невыносимая. Вода в озере так манила, что Пино хотелось остановить машину и нырнуть прямо в форме и бинтах.

На Лейерса жара, казалось, никак не влияла. Правда, мундир он снял, но галстук не ослабил. Когда они доехали до Гарньяно, Лейерс приказал Пино ехать в сторону от озера, к огороженному особняку на холме, охраняемому итальянскими чернорубашечниками. Увидев «даймлер» и красные нацистские флажки, они открыли ворота.

Подъездная дорожка петляла по склону к огромной вилле в окружении виноградных лоз и цветов. Здесь чернорубашечников было еще больше. Один из них показал Пино, где он должен остановиться. Пино остановился, вышел, открыл заднюю дверь. Когда появился генерал, солдаты Муссолини повели себя так, будто по ним прошлись кнутом: они вытянулись в струнку и устремили глаза на Лейерса.

– Оставаться в машине, mon général? – спросил Пино.

– Нет, идти со мной, – сказал он. – Я не взял переводчика, к тому же тут будет короткий разговор.

Пино понятия не имел, о чем говорит Лейерс, но пошел за ним мимо чернорубашечников к арке. Каменные ступени поднимались к вилле, а по обе стороны от них пестрели яркие цветочные клумбы. Они подошли к колоннаде перед входом, потом к каменной террасе.

Генерал Лейерс свернул на террасу, вытянулся и щелкнул каблуками, потом снял фуражку и с подчеркнутой почтительностью склонил голову:

– Дуче.

3

Пино остановился за Лейерсом и широко распахнул глаза от удивления.

Менее чем в пяти метрах от него стоял Бенито Муссолини.

На итальянском диктаторе были коричневые бриджи, натертые до блеска сапоги до колен и распахнутая белая рубашка, обнажавшая грудь с седыми волосами и уже намечающийся старческий живот, который грозил вырвать из петель нижние пуговицы рубашки. Большая плешивая голова дуче и кожа на его знаменитом подбородке приобрели красноватый оттенок. В руке он держал бокал с красным вином. На столе за диктатором стоял полупустой графин.

– Генерал Лейерс, – кивнул Муссолини, потом обратил свои слезящиеся глаза на Пино: – Кто вы?

Пино с секундной задержкой ответил:

– Сейчас я переводчик генерала, дуче.

– Спросите у него, как он поживает, – сказал Лейерс по-французски у Пино. – Спросите, чем я могу помочь ему сегодня.

Пино задал вопрос на итальянском. Муссолини закинул назад голову и разразился смехом:

– Как поживает дуче?

На террасу вышла брюнетка с огромными грудями, распирающими белую безрукавку. На ней были защитные очки, а в руке тоже бокал с вином.

– Скажи им, Клара, как поживает Муссолини.

Она затянулась, выпустила облачко дыма и сказала:

– Бенито в последнее время чувствует себя довольно хреновато.

Пино постарался скрыть удивление. Он знал, кто она такая. Все в Италии знали. Кларетта Петаччи, печально известная любовница диктатора. Газеты постоянно печатали ее фотографии. Пино не мог поверить, что видит ее перед собой.

Муссолини перестал смеяться, на его лице появилось мрачно-серьезное выражение, он посмотрел на Пино и сказал:

– Передайте генералу, что дуче чувствует себя довольно хреновато. И спросите, может ли он исправить ситуацию, чтобы дуче почувствовал себя лучше.

Пино перевел. Лейерс раздраженно проговорил:

– Скажите ему, в наших силах помочь друг другу. Скажите ему, если он сумеет приостановить забастовки в Милане и Турине, то я сделаю для него все, что смогу.

Пино слово в слово перевел это для Муссолини.

Диктатор фыркнул:

– Я смогу покончить с забастовками, если вы будете платить моим рабочим в твердой валюте и обеспечите их безопасность.

– Я буду платить им швейцарскими франками, но с бомбардировками я ничего не могу поделать, – ответил Лейерс. – Мы перевели многие производства под землю, но туннелей, чтобы обеспечить безопасность для всех, не хватает. И в любом случае если говорить об Италии, то для нее сейчас наступил поворотный момент в войне. По последним данным разведки, семь дивизий союзников были передислоцированы из Италии во Францию после вторжения туда американцев и англичан. А это означает, что моя Готская линия сможет продержаться всю зиму, если мы обеспечим бесперебойные поставки вооружений. Но я не могу за это поручиться, если у меня не будет квалифицированных рабочих, изготавливающих оружие и запчасти. Так вы можете прекратить забастовки, дуче? Я уверен, фюрер оценит вашу помощь.

– Я сделаю это одним телефонным звонком, – сказал Муссолини, щелкнув пальцами, потом налил себе еще вина.

– Отлично, – ответил генерал Лейерс. – Чем еще я могу быть вам полезен?