Под акацией Запада

— Будь здравомыслящей, Мат-Гор! Безропотно примириться с унижением было бы недостойным тебя малодушием. И если ты здесь, то это потому, что ты приняла решение…

— Замолчи, Урхи-Тешшуб!

— Нет, не замолчу! Хеттская империя не побеждена, она еще может поднять голову. У меня могущественные союзники, Мат-Гор, и у нас общий враг: Рамзес.

— Рамзес — мой муж.

— Нет, тиран, который тебя презирает и уже забыл о твоем существовании! Действуй, Мат-Гор, действуй, как я тебе предложил. Я в твоем распоряжении.

Убить свою мечту… Могла ли Мат-Гор разрушить будущее, которого она так страстно желала, прервать жизнь Фараона Египта, человека, к которому она испытывала безумную страсть?

— Решайся, — потребовал Урхи-Тешшуб.

Царица скрылась в ночи.

С улыбкой на губах хеттский воин поднялся на террасу дома, чтобы приблизиться к луне и поблагодарить ее.

— Кто здесь?

— Это я, Танит.

Хетт схватил финикийку за горло:

— Ты за нами шпионила?

— Нет, я…

— Ты все слышала, да?

— Да, но я буду молчать, клянусь тебе!

— Конечно, дорогая, ты не совершишь роковой ошибки. Смотри, моя красавица, смотри!

Урхи-Тешшуб вытащил из туники железный кинжал, который он поднял к ночному светилу.

— Посмотри хорошо на это оружие. Этот кинжал убил Аша, друга Рамзеса, он убьет Фараона и пронзит твое горло, если ты меня предашь.

Глава 44

Чтобы отпраздновать свой день рождения, Рамзес пригласил к столу двух сыновей, Ка и Меренптаха, а также Амени, верного из верных, который попросил дворцового повара приготовить по этому случаю «наслаждение Рамзеса» и подать это блюдо с вином третьего года царствования Сети.

К счастью для будущего Египта, между Ка и Меренптахом не было никаких разногласий. Старший сын, жрец и ритуалист, продолжал изучать древние тексты и памятники прошлого; младший — исполнял обязанности главнокомандующего и следил за безопасностью царства. Ни один из «царских сыновей» не обладал их зрелостью, ответственностью и государственным умом. Когда Рамзес посчитает, что пришло время, он спокойно назначит своего наследника.

Но кто бы подумал наследовать Рамзесу, который в свои шестьдесят лет привлекал взоры красавиц дворца? Слава Фараона уже давно перешла границы Египта, и легенда о нем не сходила с уст рассказчиков от юга Нубии до острова Крит. Разве он не был самым могущественным Фараоном на свете, Сыном Солнца и неутомимым строителем? Никогда ни одному человеку боги не жаловали столько даров.

— Выпьем за славу Рамзеса, — предложил Амени.

— Нет, — возразил Рамзес, — лучше восславим нашу мать — Египет, эту землю, которая является отражением неба.

Четверо мужчин были едины в любви к цивилизации и к стране, которая дарила им столько чудес и которой они посвятили свою жизнь.

— Почему с нами нет Меритамон? — спросил Ка.

— В эту минуту она играет для богов, это ее желание, и я его уважаю.

— Ты не пригласил Мат-Гор, — заметил Меренптах.

— Она отныне живет в гареме Мэр-Ур.

— Однако, — удивился Амени, — я встретился с ней в дворцовых кухнях.

— Она должна была уже покинуть дворец. Завтра, Амени, проследи, чтобы мое решение было исполнено. Что нового слышно о Ливии, Меренптах?

— Пока ничего, Ваше Величество, мне кажется, Малфи — безумец и его мечта о победе не выйдет за пределы его больного воображения.

— Призрак Гиза исчез, — сообщил Ка, — каменотесы работают спокойно.

Управляющий Домом Рамзеса подал царю послание.

Покрытое печатями Сетау, оно носило пометку «срочно».

Рамзес сломал печати, развернул папирус, прочел короткое послание своего друга и сразу же встал:

— Я немедленно выезжаю в Абу-Симбел, заканчивайте ужин без меня.

Ни Ка, ни Меренптах, ни Амени не захотели отведать маринад. На какой-то миг повар почувствовал искушение съесть его со своими помощниками, но речь шла о царской еде. Притронуться к ней было одновременно и оскорблением, и хищением. Огорченный повар выбросил праздничное блюдо, в которое Мат-Гор всыпала яд, добытый Урхи-Тешшубом.

Нубия снова околдовала Рамзеса. Чистота воздуха, синева неба, чарующая зелень пальм и обработанных участков земли, которые питал Нил, чтобы бороться с пустыней; полет пеликанов, журавли с хохолками, розовые фламинго, запах мимозы, охровая магия холмов, позволяли душе быть в единении со скрытыми силами природы.

Рамзес не покидал палубы быстроходного корабля, который мчал его в Абу-Симбел. Он сократил свою свиту и сам назначил экипаж, сформированный из лучших моряков, привыкших к опасностям навигации по Нилу.

Недалеко от цели путешествия, когда Фараон отдыхал в каюте, сидя на складном стуле, ножки которого имели форму утиных голов, вырезанных из слоновой кости, корабль замедлил ход.

Рамзес спросил капитана:

— Что случилось?

— На берегу скопище огромных крокодилов! А в воде — гиппопотамы. В данный момент мы не можем продвигаться дальше. Я даже советую Вашему Величеству сойти на берег. Животные, похоже, нервничают, они могут напасть на нас.

— Мы поплывем дальше, капитан.

— Ваше Величество, я вас уверяю…

— Нубия — земля чудес.

Испуганные моряки вновь принялись за работу, и корабль возобновил движение.