Почувствуй

— Он что-то рассказал тебе? — Странно, но мне даже не стало страшно или стыдно, казалось, мне даже будет легче, если Джан уже знает обо всем, и мне не придеться лгать ему. Не люблю врать, особенно человеку, который открылся мне.

— А что рассказывать? Просто я знаю его, и помню, как он вел себя в кафе, не подумай, он не всегда такой. И если он не извинился за тот случай, то я извиняюсь за него.

— Не стоит, всё ведь уже в прошлом, — почему-то мой голос задрожал, либо я окончательно замерзла, либо что-то в словах Джана задело меня.

— Так, ты, кажется, совсем продрогла, пойдем, посидишь с нами, заодно и поешь. Ты вообще ешь?

— Если бы не ела, то не жила бы уже, — пошутила я, следуя за парнем.

Он подал мне руку, чтобы легче было подниматься по склону, и пока мы шли, меня вдруг посетила мысль, которую я тут же сообщила:

— Знаешь, я не пойду, не хочу мешать вам. Там ваша мальчишеская компания.

— И что такого? Ты теперь тоже туда входишь, если бы у нас были девушки, то они сидели бы с нами.

— У тебя есть невеста.

— Тогда поправка, если бы девушки были такими же хорошими как ты.

— Мелике очень хорошая, добрая и милая.

— Да, она хороший человек, только мне сложно представить её женой, это ведь не на прогулку сходить.

— Если ты так этого не хочешь, почему не откажешься?

— Сейчас уже поздно, я никогда не смогу так опозорить девушку, проявить свою невоспитанность. А раньше… Не знаю, так это сложилось. Этого захотели родители и только так я смог спасти от этого Озгюра.

— Ты хороший брат, не каждый на такое способен, — похвалила его я, от его признания мне стало так приятно, приятно осознавать, что есть эти теплые семейные чувства, когда вы готовы на всё друг ради друга, и это то, о чем я всегда мечтала.

— Мы можем постоянно ругаться, иногда даже подраться, и пусть Озгюр такая сплетница, что госпожа Эда могла бы позавидовать ему, но он самый близкий для меня человек. Может, он и не догадывается, но я на всё готов ради него, что для меня свадьба? Я и жизнь ради него отдам.

— Надеюсь, это никогда не пригодится, а ты всё же будешь счастлив.

Джан улыбнулся мне, а я улыбнулась ему, на этот момент мы уже были поблизости к дому, освещение здесь хорошее, поэтому я внимательно смогла рассмотреть его серьезное лицо, украшенное сейчас доброй улыбкой. Улыбка выделялась на фоне его тяжело нахмуренных черных бровей, и синяками усталости под глазами, тем не менее, это добавляло ему привлекательности.

— Знаешь, пусть официально я и знаком с тобой несколько часов, но это мой единственный разговор обо всем этом, и впервые за полгода я чувствую себя легче. Спасибо.

— Я ничего не сделала, — улыбнулась я, чуть мотнув головой.

— Ты меня выслушала, многие не могут даже сделать вид, что слышат, не говоря о том, чтобы понять меня.

Когда мы подошли к огню, и окружившим его людям, устроившимся на тканевых стульях для рыбалки, первое, что я увидела, кроме огня, стал странный взгляд Биркана.

Как и положено, мне достался стул возле него, вернее он сам разложил мне его. Парни приняли меня радушно, и никто не проговорил резкого замечания, что мне здесь не место, наоборот, они даже спросили мое мнение по поводу новой модели телефона, но я не разбиралась в этой теме, поэтому мне просто предложили сравнить дизайн. Я внесла свою лепту в разговор, после этого я даже смогла вклиниться в разговор, мы смеялись и разговаривали, будто я не нахожусь в окружении них впервые в жизни. Только потом я заметила подозрительный взгляд Биркана, тогда я чуть нагнулась к нему и спросила:

— Что с тобой? Тебе не нравится, что я здесь?

— Нет, просто интересно, где ты была до этого, — он посмотрел мне в глаза, губы его искривлены в странной ухмылке, а руки сложены на груди.

— Не хотела мешать и общалась с другими гостями, познакомилась с некоторыми девушками…

Не давая мне закончить, Биркан вмешался в мой рассказ:

— Эти девушки остались допоздна? Почему тогда Джан привел только тебя?

— А ты для себя гарем захотел? Пожалуйста. Ты же чужим мнением не интересуешься, как раз мы за рабынь и сойдем, — съязвила я. Я почувствовала, как гнев вырывается наружу, а вместе с ним обида, я боялась, что непроизвольно заплачу или закричу на него.

Быстро встала со стула, надеясь уйти, и успокоиться, но меня тут же больно схватили за руку и посадили на место.

Этот жест не остался без внимания, ведь все мы сидим меньше чем в метре друг от друга, и Озгюр сказал:

— Тише, голубки, до дома потерпите, — он и Анри усмехнулись, а я, преисполненная злостью посмотрела в глаза Биркана, в ответ на меня смотрели точно так же.

Ненависть между нами заметил только Джан, и кажется, начал догадываться о чем-то, ведь на влюбленную пару мы совсем не похожи.

И почему ему всегда нужно задеть меня? Зачем задавать странные вопросы, и потом злиться на это? Для чего устраивать что-то похожее на сцену ревности, если он знает, что меня держит с ним не чувство, а долг? Хотя бы тот факт, что если Джан узнает, что я стала продажной женщиной, никогда не приблизит его ко мне, разве Биркану это ни о чем не говорит?