Читаем Почувствуй полностью

Почувствуй

— Голодание идёт ему на пользу, он ни разу не позвонил мне, начав разговор фразой «Бессовестный болтун, ты ещё жив», думаю, это положительный знак.

— Определенно, — хохотнул Анри.

Танер вернулся через минуту, блаженно закатывая глаза при откусывании булки. Швырнул мне в руку ключи, и даже близко не попал в ладонь.

— Ты же хотел с нами собирать трассу?

— Пока у меня есть дела поважнее, — с набитым ртом пробубнил адвокат.

Некоторое время мы сами играли в машинки, устроили небольшие соревнования, и только потом вернули ребёнку игрушку. Затем пошли смотреть ремонт в доме, пусть Кадер и показывала мне свои наброски, я ничего в них не понимал. А после не нашли занятия лучше, чем отметить радостное событие алкоголем. Танер, как и обещал, не пил, только ел.

— Хорошо, что у нас свадьба на открытой площадке, иначе твои плечи ни в один проём не пролезли бы.

— Я почти ничего не ем, даже в зал не хожу, сил не хватает.

— Либо ты обманываешь нас, либо наедаешься в гараже по ночам, — заявил Анри.

— Ага, ни ты, ни твои ручищи меньше не становитесь, — поддержал Озгюр.

— Так, мне это не нравится, сидите тут передо мной веселые, пьете, ещё не сочувствуете. Как-то несправедливо, — возмутился адвокат.

— Я тоже не пью, я же с ребёнком. Но это не мешает мне веселиться.

— Да ты на этих посмотри, лыбятся, даже смотреть неприятно.

Мы с Озгюром рассмеялись, а Танер раздраженно махнул рукой.

— У нас завтра праздник, мы счастливы, чего ты от нас хочешь?

— Хочет повторить свой мальчишник. Он забыл, как мы тащили его в дом.

— Не развалились же, — хмыкнул адвокат, вспоминая последний день свободы.

— Зато машина моя едва не развалилась, — ещё громче рассмеялся Озгюр.

— А я почему не в курсе этой истории? — Спросил Анри.

— Ты вовремя ушёл. А мы не успели загрузить этого бугая в такси, он разорался и потребовал мне отвести его.

— Я поехал с ними, Озгюр ведь не справился бы с ним один. Так в машине твой дорогой адвокат стал танцевать, и пытался вылезти в окно.

— Хорошо, что он огромный, иначе бы по пояс вылез.

— Но если в дороге он был очень активен, орал что-то из окна, и скакал по сидениям, то только мы доехали до дома, так он обессилел.

— И мы потащили эту бандуру в дом, и чуть не уронили его в пруд возле дома.

— Но ведь весело было, — с восторженным вздохом вспомнил адвокат. — Правда, я половину свадьбы не помню.

— Никто не помнит, там половина были уставшими, а вторая половина с похмелья. Кадер ещё на свадьбе уснула.

— Повезло ей, а меня Рувейда в бок пихала, нас же постоянно оператор снимал. Мы ещё запись не смотрели, но я уверен, на каждом кадре глаза у меня закрыты.

— Ничего, посмотришь на себя с открытыми глазами с записи нашей свадьбы.

— А если и завтра не получится, то у тебя последняя возможность в июле, только вот, не уверен, что у нас будет съемка.

— Я про тебя даже слышать не хочу, — возмутился Танер. — Что это за свадьба?

— Современная, дорогой. Мы с Бурсу не хотим всей этой помпезности. Так же будет гораздо лучше, мы, восемь человек, полетим на неделю на острова. Представьте себе, свадьба на берегу океана, мы все живём в бунгало на там же берегу. Вот уж где мы все сможем отдохнуть, и никакого волнения по поводу организации, гостей.

— Звучит прекрасно, но тебе моя любимая мачеха голову откусит.

— Поэтому то мы и улетаем подальше, дорогой, — шепнул Озгюр, вливая в себя спиртное.

Тихо и мирно отдыхали, смеялись, пили и ели, наш мальчишник не отличался от обычных наших пятничных посиделок, так наступил поздний вечер, и мы планировали новое развлечение, предлагали свои варианты, чтобы определиться, чем заниматься дальше.

Вдруг у Танера зазвонил телефон, либо из-за того, что это был первый звонок за сегодня, либо по какой-то иной причине, но все мы напряглись.

— Рувейда, — объявил нам друг, и поспешил ответить на звонок. — Слушаю тебя, любовь всей моей жизни.

— Ох уж эти молодожены, — пихнул меня в бок Озгюр, он явно собирался пошутить по этому поводу, но тут же замолк.

— Что? — Закричал в телефон адвокат, вскочив на ноги. — Тише, не плачь.

После этого заявления уже все мы вскочили на ноги.

— Тише, я ничего не понимаю, Рувейда. Кто? Кто-то пострадал? Ладно, ладно, мы едем, ничего не бойся.

— Что случилось?

— Йетер пришла к ним.

— Что? — Закричал я.

— Рувейда плачет, я ничего толком не понял. Надо ехать. Тише, ты пил, тебе нельзя за руль. Садитесь в мою машину, не петлять же нам по отдельности.

— Что именно она сказала? — Спросил Анри, пристегиваясь.

— Йетер заявилась туда с пистолетом, я не понял, но есть вероятность, что она стреляла. Рувейда в истерике.