Почувствуй

— Да? Не помню, как я этому человеку сказал. Ладно, разницы нет. Он бы понял, если бы что-то знал. Либо он прекрасный актер, либо не застал этих времен. Я склоняюсь ко второму. День потрачен впустую.

— А что если Бетлюч запугали его? Как и всем пострадавшим заплатили так, чтобы он рот не открывал. За большие деньги можно и удивиться правдоподобно.

— Очень сомневаюсь, но знаешь что? Я у них самих спрошу, они же меня наняли, должны сказать правду, если хотят знать, что случилось с сыном.

— Завтра я планирую поговорить с Анри, если повезет то и с Озгюром. Брат должен быть лучше наслышан о врагах, если они есть.

— Как можно больше спрашивай о неизвестном нам Сеите. Всё, что сможешь. Я пока займусь его поисками. И версией о мести.

— Хорошо, я вернусь домой, нужно начать работу. Теперь исполняю прихоти жены министра.

— Ужасно, сочувствую. Терпения тебе и сил. Никогда не мог с такими людьми работать. Такого человека и посылать нежелательно, если совсем надоест. Хотя я бы послал, всё равно уеду отсюда. А ты держись.

— Удачного вечера, в окружении подозрительных строителей, — пожелала я, надевая ту самую кофту, столько раз забываемую мной в машине Танера. — Кофту забрала, не пиши про неё больше.

— Иначе кое-кто будет ревновать? — Усмехнулся парень, усевшись на мое прежнее место.

— Да, этот предмет гардероба очень дорог моему начальнику, ему неприятно осознавать, что кофта провела с тобой столько времени.

— Кстати, если он всё же захочет поговорить, я могу сказать о расследовании?

— Не захочет. Мы уже всё обсудили.

— И ты дала ему понять, что это не его дело?

— Хотелось бы, но нет. Разговоры подобного характера я не вытягиваю.

— Понял, на допросах участвовать не будешь. Тебя подвести или ты скрываешь свое место жительство?

— Ты что-то обо мне знаешь? — Сощурила глаза, подозрительно разглядывая нового коллегу.

— Мог бы поискать информацию, но надеюсь, что ты сама когда-нибудь расскажешь. А чтобы любопытство не взяло верх, я даже не узнаю твою фамилию. Представь себе, на какие жертвы иду.

Изможденная и уставшая, после беготни и долгого сидения на неудобном стуле, ввалилась домой, где на меня тут же прыгнуло сокровище этого дома.

— Где ты была весь день? Я скучала.

— Извини, дорогая. Сейчас я переоденусь, и мы можем поиграть.

— В другой раз, — послышалась со стороны лестницы. — Ты вовремя, едем на ужин.

— Нельзя обойтись без меня? — Устало протягиваю, глаза предательски слипаются, желудок урчит. Непонятно чего я хочу больше, спать, есть, или послать Биркана куда подальше.

— Нет, давай, поднимайся. Тебе привезли новое платье, и колье надень, лишним не будет.

— Это снова прием? Разве ты любишь посещать подобные мероприятия? Тем более мне туда теперь вход закрыт.

— Это просто ужин, вычурный, но ужин. Я не могу быть уверенным, что супруга Ялмаза никого не позовет, а если судить по прошлым визитам, заявляться в их дом не при параде, чревато.

— Братик, я же соскучилась по Кадер, — обиженно протянула Фериде, дергая брата за штанину брюк. — Я хотела раскрашивать с ней фей.

— Пока Кадер будет собираться, я порисую с тобой, хорошо? — Ребенок, добившись своего, радостно побежал в гостиную, доставать раскраски и фломастеры. — А ты не смотри на меня так, будто я тебя на пытку везу, а не на ужин.

— Для меня это и есть пытка, — недовольно пробубнила себе под нос, подходя к лестнице.

— Наверное, такая же, как и общение со мной, — с печальной улыбкой, глядя в пол, замечает Биркан.

— Не так всё плохо, — пожимаю плечами, проходя мимо него. — Ужины всё же приятнее. Они меня не запирают, и не считают своей вещью.

Дом Ялмаза и его жена мне понравились, чего нельзя сказать о нём самом. Он, как человек, посвященный в историю нашего знакомства с Бирканом, относился ко мне соответственно, что освобождало меня от обязанности вести светский разговор.

За столом нас было четверо, мы с Бирканом, и Ялмаз с женой, Зейнеп, как и я, почти ничего не говорила, поэтому, когда мужчины ушли на балкон пить кофе, а мы переместились в гостиную, я напряглась, что мы так и продолжим молчать.

— Благодарю за гостеприимство, — выражаю искренние эмоции, в этом обществе мне гораздо уютнее, чем на любом приеме, на коих я успела побывать.

— Спасибо, что пришли, — улыбается девушка, взглянув на меня своими необыкновенными черными глазами, окруженными длинными, черными ресницами. — Я беспокоилась за господина Биркана.

Зейнеп всего на несколько лет старше меня, ей чуть больше двадцати, её волосы скрывает платок, он же подчеркивает миловидные черты лица, большие глаза слегка подведены. Девушка создает приятное впечатление, и мне даже стало немного обидно, что такой прекрасный человек не счастлив в браке, она никак не заслуживает измен мужа.

— Почему вы за него беспокоились?

— Джан ведь умер, очень жаль его, такая ужасная смерть. Не представляю, каково сейчас его родителям.

— Вы знали Джана?

— О, нет, — девушка слегка улыбнулась. — Только рассказы о нём. Моя кузина много рассказывала о своих друзьях. У неё веселая жизнь, не то, что у меня. Хотя в семье меня называют счастливицей, а её наказанием для нашего рода.