Почувствуй

— Вы немного опоздали, — любезно проговорила девушка. — Нихан Чивиз совсем недавно вышла на прогулку, но не волнуйтесь, она под присмотром, за ней пришел молодой человек.

— Да, благодарю, — эта новость удивила меня, н я не показала виду, к счастью, меня здесь запомнили, а значит, у меня больше шансов. — Но здесь на лечении и другая моя подруга. Только вот, я не знаю номер палаты.

— Какое имя?

— Бурсу, — кротко сказала я, надеясь, что у меня не спросят фамилию, ведь я этого не знаю, чтобы не отвечать на возможный вопрос, я задала свой. — Она на одном этаже с Нихан, только палату я не запомнила. Не могли бы вы вызвать её?

Девушка не обратила внимания на мои спутанные показания, изменившиеся прямо в процессе рассказа, лишь взяла телефонную трубку, перед этим посмотрела в журнал, и через мгновение спросила:

— Как вас представить?

Я назвала своё имя, опасаясь, что девушка не захочет меня видеть.

— Госпожа Гюндоган ждет вас, палата 309.

Я поблагодарила девушку, пожелала хорошего дня, и со спокойной душой поднялась на нужный этаж.

Проходя мимо ровных, бледно-зеленого цвета стен, который не успокаивал посетителей и персонал, а скорее наводил на тревожные и тошнотворные мысли, как меня сейчас, я рассматривала внутреннюю жизнь этого места.

После случившегося с отравлением, после лечения в обычной больнице, я с легкостью могла попасть в эту, но Биркан замял это дело, за что я очень благодарна ему. Пусть это не психиатрическая больница, в полном моем представлении, с сильными медбратьями, которые приковывают тебя к кушетке, заливают лекарства против твоей воли, а иногда разрешают посидеть в комнате с мягкими стенами, а по ночам ты слышишь крики отчаявшихся душ, не понимающих, что произошло с ними. Именно так я и видела раньше такие учреждения. Хоть это и было всего лишь мое критическое воображение, или же навязанный кем-то стереотип, а возможно, ещё существуют психушку в типичном понимании, попасть даже в приличную больницу мне не хотелось.

Сейчас я разглядывала пациентов, некоторые из них оставались постоянными жителями, и они, в самом деле, чувствовали себя как дома. Вот мимо меня прошла старушка в махровом халате с изображением васильков, она кивнула мне, здороваясь, и пошла мимо, направляясь к дедушке. Он вольготно расположился в темно-зеленом кресле, и наблюдал за оживленным садом, где медленным шагом, друг за другом ходили пациенты, возможно, это было мирно, но мне это напомнило прогулку в тюрьме.

Наблюдая, я задумалась, какая причина привела сюда Бурсу? И стоит ли её сейчас беспокоить, вдруг это затронет старую рану, напомнит о том, что помнить не хочется, более того, старается забыть.

Подобное время от времени происходило и с Нихан, какие усилия бы я не прикладывала, обходила любое упоминание о кафе, в котором девушку изнасиловали. Какие-то воспоминания связанные с Онуром, в конечном итоге, каждый наш разговор заканчивался задумчивым выражением лица, за которым пряталась печаль и воспоминания о прожитых неприятностях.

Однажды я рассказывала подруге, как мы с Фериде шили наряды для кукол, в этом рассказе промелькнуло слово бант, после которого в глазах Нихан исчезло понимание, она уже не слышала меня, задумалась о чем-то своем. Пока я думала, как привести её в чувство, и думала, что не так я сделала или сказала, она объяснила, ей вспомнилось, что Онур дарил ей ободок, в центре которого был большой желтый бант. Помимо этого, украшение идеально подходило к её любимому лимонному платью, в котором она была, когда Онур впервые поцеловал её.

Подобные ситуации случались регулярно, в какой-то момент я начала бояться говорить хоть что-то, но как оказалось, позволять говорить ей, было ещё худшей идеей. Поэтому, начиная беседу, я трещала так быстро, иногда не проговаривая слова, от чего искажался их смысл, надеясь, что подруга ни о чем не задумалась, а лучше, даже не поняла, о чем ты говорила.

Действовать подобным образом с Бурсу у меня не получилось бы, мы никогда не общались в достаточной мере, да и я пришла за информацией, так что какие-то вещи девушке придеться вспомнить, хоть я и не хотела делать ей больно.

В нерешительности я остановилась у немного кривоватой деревянной двери, только я собиралась постучать, предупреждая о своем визите, дверь открылась, я едва успела отступить, чтобы не получить ещё и по лицу.

— Привет, — со странной интонацией сказала я, растерянно разглядывая девушку, и не зная, что сейчас говорить, и как оправдать свой приход.

— Кадер, — к моему глубочайшему удивлению, Бурсу улыбнулась, с этаким облегчением, будто ждала меня всю свою жизнь, и повисла на моей шее, обнимая. — Я так рада тебя видеть. Ты так долго шла, что я подумала, вдруг медсестра ошиблась, и опять это не ко мне.

На девушке надета широкая водолазка с длинными руками, будто на несколько размеров больше, чем надо, и свободные брюки, что в такую жару казалось чем-то экстремальным. Через одежду я не могла оценить её фигуру, но в процессе объятий, поглаживая спину рукой, я наткнулась на выпирающие позвонки, и ребра.