Почтовая лошадь

Мои мысли были до того заняты молодой двушкой, что я только спустя нкоторое время посл того, какъ телжка остановилась, замтилъ, что мы стоимъ. Но, замтивъ это, я даже привскочилъ на мст: — Ты можешь благодарить твоего Творца, что я сижу и думаю о совсмъ иныхъ предметахъ, а не о теб и дорог,- сказалъ я громко, обращаясь къ нему. Мною овладла страшная досада, и я не могъ дольше сдерживать моихъ чувствъ. «Енсъ» продолжалъ стоять совсмъ тихо, не шевелясь, съ опущенной головой, точно онъ засунулъ палецъ въ носъ и надъ чмъ-то глубокомысленно размышлялъ. Я привсталъ, чтобы посмотрть: быть можетъ, какъ разъ подъ его ногами лежитъ ребенокъ или большой камень, или стволъ дерева. Я оглядлъ все самымъ тщательнымъ образомъ, но ничего не замтилъ. Тогда я поднялъ кнутъ и ударилъ «Енса». Онъ не тронулся съ мста, только откинулъ голову назадъ, какъ бы говоря: «берегись!» Это меня взбсило. — Самъ берегись! — отвтилъ я и ударилъ его вторично. Тогда онъ выставилъ впередъ одну ногу, принялъ такой видъ, какъ будто собирался высказаться передъ цлымъ собраніемъ, и издалъ какой-то звукъ, но затмъ не сказалъ больше ни слова.

Я не пожелалъ ему отвчать: я счелъ ниже своего достоинства вступать въ пререканія съ лошадью. Молча, но возмущенный до глубины души, я откинулся на спинку сиднья и ждалъ, что произойдетъ дальше. Я выхалъ изъ дому съ твердымъ намреніемъ не затвать ни съ кмъ ссоры: я положительно находилъ неумстнымъ горячиться изъ-за подобнаго вздора. Прошелъ цлый часъ, а мы все еще продолжали стоять на одномъ мст. Мн стоило большого труда удержаться отъ насильственныхъ мръ. Дважды привставалъ я въ телжк, но каждый разъ заставлялъ себя опять ссть на мсто. Я молча переживалъ самыя сильныя душевныя движенія, но преодолвалъ ихъ, какъ мужчина. «Енсъ» велъ себя весьма осторожно: онъ не шумлъ, не шевелился, дышалъ почти безъ звука. Наконецъ, онъ поднялъ ногу, опустилъ ее и двинулся впередъ. И прежде чмъ я усплъ поврить своимъ глазамъ, телжка быстро покатилась дальше.

Я прямо-таки онмлъ и не давалъ себ отчета во всемъ происшедшемъ. Телжка катилась все быстре и быстре; я видлъ, что «Енсъ» выдлываетъ самыя невозможныя движенія: онъ прямо-таки скакалъ. Въ своемъ озлобленіи я хотлъ внушить себ, что мы все еще продолжаемъ стоять на мст. — Мы стоимъ, мы стоимъ, ну, конечно, — говорилъ я себ,- чортъ возьми, мы стоимъ! Я закрьшалъ глаза, не желая видть, что мы дйствительно подвигаемся впередъ.

Такъ прошло довольно много времени, солнце склонилось къ западу, жара начала спадать. «Енсъ» опять шелъ самымъ медленнымъ аллюромъ. Онъ меня страшно возмущалъ, онъ нарушилъ мое радостное настроеніе, преднамренно заставилъ меня потерять столько времени. Оставалось еще добрыхъ полчаса пути до слдующей почтовой станціи, и врядъ ли мн удастся застать тамъ моего возницу.

Когда мы взобрались, наконецъ, съ большими усиліями на вершину какого-то холма, я ршилъ хоть немного да наверстать потерянное время. Я прикрикнулъ и выставилъ кнутъ такъ, чтобы обратить на него вниманіе «Енса». Онъ поднялъ голову и съ недоумніемъ покосился въ мою сторону, какъ бы не понимая меня. — Ну, такъ я выражусь нсколько ясне, — сказалъ я и щелкнулъ бичомъ по его ляжк.

Онъ тотчасъ же остановился.

Нтъ, положительно мое зрніе не обманывало меня: «Енсъ» въ третій разъ остановился.

Я покрпче сжалъ рукоятку кнута, приподнялся въ телжк и твердо ршилъ разобрать это дло, такъ сказать, въ открытую, а тамъ будь, что будетъ. Въ послднюю минуту я, однако, одержалъ побду надъ собой и принудилъ себя къ сдержанности. Въ этотъ моментъ я не испытывалъ ни малйшаго страха: стой передо мной левъ, я бы пошелъ и на него. Но я одумался и опустилъ кнутъ.

Не выдавая ни однимъ словомъ своего намренія, я сошелъ съ телжки; у меня былъ при этомъ заране обдуманный планъ. Не могло быть сомннія, — что-то загородило «Енсу» дорогу. Я сжалъ кулаки, готовясь къ какой угодно встрч, и подошелъ къ «Енсу». Но я не могъ ничего открыть: на дорог ничего не лежало, ни стояло. Я испыталъ страшное разочарованіе и наклонился надъ дорогой, чтобы еще разъ основательно изелдовать: гравій — везд только гравій! Единственно, что я открылъ, кром гравія, былъ маленькій кусочекъ обгорлой спички. Я пошелъ обратно и снова слъ въ телжку. Теперь наступилъ ршительный моментъ, когда надо было, что называется, согнуть или сломить его волю.

Я громко крикнулъ на «Енса», взмахнулъ кнутомъ и нанесъ ему сильный ударъ. «Енсъ» не шевельнулся, онъ продолжалъ стоять такъ же неподвижно, какъ и до того. Итакъ, значитъ, это не помогло. Пришлось опять сойти съ телжки. Я подошелъ къ «Енсу» совсмъ близко и заглянулъ ему прямо въ глаза. Онъ сдлалъ видъ, какъ будто не замчаетъ меня. Я опустился на колни, опять заглянулъ ему прямо въ глаза, стараясь прослдить направленіе его взгляда. Мн хотлось знать, на что онъ такъ пристально смотрлъ. Я слдилъ и слдилъ — и что же! — онъ дйствительно уставился на этотъ кусочекъ обгорлой спички!