Почти живые

Она вцепилась Сергею в плечо, пытаясь оторвать от слабеющего тела. Баргиш схватил кусок стекла, сжал его, как нож, выкинул вперед руку, целясь Сергею под ребро.

— Сереженька! — в ужасе кричала Ольга. — Это не он был!

Неимоверным усилием ей удалось оттащить Сергея от Баргиша. Растрепанный, вымазанный в крови, в куртке с оторванным рукавом, Сергей стоял посреди зала и, чуть согнувшись, тяжело дышал.

— Ты его… — пробормотал он, — ты его просто выгораживаешь… Не надо жалеть убийцу…

Баргиш с трудом поднялся на ноги. Покачиваясь, он оперся рукой о разбитый автомат, вытер окровавленное лицо и распухшие губы рукавом пиджака.

— Подыскивай себе место на кладбище, Рябцев, — произнес он, глядя на Сергея исподлобья, заплывшими глазами. — Тебе уже не жить на этом свете… Ты хоть понял, на кого руку поднял, ишак?

— Это не он, — пролепетала Ольга, прижимаясь к руке Сергея и мелко дрожа. — Я ошиблась… Тот был толстый, плешивый…

— Поздно, девушка, — сказал Баргиш, срывая со своей шеи бабочку и кидая ее под ноги. — Поздно… За ошибки платить надо…

— Только еще встань когда-нибудь на моем пути! — пригрозил Сергей и вскинул кулак выше головы. — По стенке размажу! Тварь…

— Иди, иди, — усмехнулся Баргиш. — Ты уже не жилец на этом свете. И твоя угроза — визг свиньи, которую собираются резать. И твой Новиков никогда из тюрьмы не выйдет. Мамой клянусь.

Сергей повернулся и, растолкав парней в кожанках, вышел с Ольгой на улицу. Ольга едва поспевала за ним. Ноги ее не слушались. Она вся тряслась, всхлипывала и покусывала губы.

— Сереженька… Сереженька… — шептала она, озираясь на темные двери клуба. — Надо куда-то уехать… Далеко-далеко… И никогда сюда не возвращаться…

— Он у меня еще поплачет кровавыми слезами, — проговорил Сергей, садясь в машину и с силой захлопывая дверцу.

ГЛАВА 15

«Беда одна. Это только кажется, что каждый день на голову сваливаются новые несчастья. Одна беда случилась со мной. Одна болячка, которая ноет, ноет, и все тело от нее болит и страдает…»

— Готовь своему Сергею сама, — говорит мама, демонстративно покидая кухню. — Я вам в кухарки не нанималась.

— Хорошо, мама, — едва слышно отвечает Ольга.

Ксюша из-за спины бабушки смотрит на Ольгу обиженно, хмурит бровки и с отчаянной преданностью прижимает к себе плюшевого мишку.

— Доченька, подойди ко мне, — просит Ольга, опускаясь на корточки и протягивая руки.

Ксюша поглядывает на бабушку: разрешит или нет? Ольга униженно смотрит на дочь, достает из кармана плюшевого волчонка в черной кожанке, с глазками-пуговицами.

— Смотри, какой смешной зверек, — говорит Ольга, протягивая игрушку дочери.

Ксюша делает шаг вперед и с опаской рассматривает волчонка.

— Не смешной, — деловито произносит она.

— Почему же?

— Он злой!

«Беда одна… Только одна. Только одна…»

У Сергея снова стали кровоточить раны. К двум старым добавилась новая. Но по сравнению с пулевыми она пустяковая: осколок стекла лишь слегка надрезал кожу, и оттуда при надавливании сочится сукровица. Ольга меняет повязки несколько раз в день. Сначала смазывает раны зеленкой, потом прикладывает к ним стерильные марлевые салфетки и закрепляет их пластырем — крест-накрест.

По телевизору показывают репортаж откуда-то из южных регионов. Ольга замечает, как меняется лицо Сергея, становится жестким, как заостряются черты. Его руки невольно сжимаются в кулаки.

— Бить их надо, — произносит он, не разжимая зубов. — Мочить с утра до вечера, всех без разбору и всюду, где бы они ни были. Размазывать, месить, резать, рвать, чтобы ни одного на земле не осталось. Всех, под корень…

Ольга замирает посреди комнаты, с испугом смотрит на Сергея.

— Что с тобой? — спрашивает.

— Ничего. Со мной как раз ничего.

— Ты очень изменился.

— Тебе так кажется. Я таким был всегда. Но теперь пришло время, когда надо действовать.

— А жить когда, Сережа? — тихо спрашивает она. — Когда растить детей, сажать сады, строить дома, любить? Если ты будешь только рвать и резать, разве у меня будет нормальная жизнь?

— Подождешь! — зло отвечает он. — Ты эгоистка. Ты думаешь только о своем благополучии. А на страну тебе наплевать!

Она хочет выйти из комнаты, чтобы прекратить этот ужасный разговор, но не выдерживает, оборачивается:

— Да! Я эгоистка! И мне наплевать на страну. Она как-нибудь без меня справится. А вот мой ребенок без моей заботы и любви вырастет обделенным. И я без твоей любви быстро постарею, высохну и стану злой и склочной старухой. И мы даже оглянуться не успеем, как жизнь кончится…

Не сдержав слез, она быстро выходит из комнаты.

Потом они долго не разговаривают. Сергей лежит на диване и делает вид, что смотрит телевизор. Ольга ходит по комнате, поливает цветы, вытирает пыль, переставляет с места на место предметы. Она не может даже минуту провести без движения. Ей кажется, что если она сядет в кресло и замрет, то у нее разорвется сердце.

За окнами сумрачно. День будто обгрызен со всех сторон. Не день, а калека: солнца нет, голубого неба нет, лишь мрачные тучи. Ольга незаметно относит в прихожую сумку с продуктами. Сергей замечает, что она куда-то собирается.