Почти живые

«Сейчас как заломит мне руку, как рявкнет в лицо: стоять! милиция!»

Он приближался, и она физически ощущала боль: какая-то неведомая сила жгла, корежила ее тело. Какая у него отвратительная, самодовольная улыбка! Как же, поймал с поличным. Выследил…

— У меня всего один маленький вопросик…

Ага, как же! Так она и поверила, что всего один, и маленький. Всю душу на допросах наизнанку вывернет. Влезет в самые тайные уголки личной жизни… Мужчина, продолжая улыбаться краем рта, медленно опустил руку в карман куртки. Наручники готовит. Какой стыд — идти среди людей в наручниках. Ольге как-то раз довелось видеть мужчину в наручниках. Его выводили из супермаркета, и вид у него был затравленный и жалкий. А как, должно быть, ужасно выглядит женщина в наручниках…

Она круто повернулась и, прижимая к животу пистолет, со всех ног побежала прочь. Быстрее, быстрее! Ветер в ушах, цокот каблуков по асфальту, подъезды проносятся мимо, словно вагоны поезда, дыхание рвется из груди с хрипом, со стоном, и силы уже кончаются, а страх все подгоняет, словно арапником по спине…

Едва не падая, Ольга добежала до угла дома и там все-таки остановилась, оглянулась. Мужчина вовсе не преследовал ее. Он стоял у мусорного контейнера, сжимая в руке обрывок бумажки, и с недоумением смотрел Ольге вслед.

— Выкинула? — спросил ее Глеб, когда Ольга вернулась домой.

— Выкинула.

* * *

Участковый, который допрашивал Ольгу, был прав. Через день из прокуратуры с нарочным прислали повестку.

Следователем оказалась женщина лет сорока, полноватая, с очень коротким «ежиком», выкрашенным в едко-желтый цвет. Ольга вошла в кабинет в тот момент, когда следователь поливала из чайника многочисленные цветы в горшках. Они стояли повсюду: на подоконнике, на шкафах и даже на столе.

— Заходите, Оленька, — неожиданно ласково пригласила следователь. — Вот я еще кактусу дам попить… Садитесь, не стойте. Терпеть не могу, когда у меня в кабинете стоят.

Приветливый тон хозяйки кабинета вовсе не успокоил Ольгу, а даже наоборот. Она стала чувствовать себя как на минном поле: знала, что где-то кроется опасность, но где именно, в каком месте — вопрос. Села на стул и как раз оказалась под разлапистой веткой веерной пальмы.

— А у вас дома есть цветы? — продолжала общение следователь, сосредоточенно поливая мохнатый кактус. — Мне, например, очень нравится кротон. На подоконнике видите? Этакий гибрид каштана с магнолией. Если ему дать много солнечного света, то каждый лист приобретет неповторимую индивидуальную окраску: от оранжевого и желтого до бурого и коричневого. Но у моего все листья зеленые. Света мало. А где я возьму много солнца, если эта сторона северная? Сколько раз просила начальника, чтобы поменял кабинет, — все без толку. Никому мои цветочки не нужны…

Она вытерла руки полотенцем и села на стол.

— Как спалось? — снова задала она неожиданный вопрос, и Ольга напряглась, как на очень серьезном экзамене. Ей казалось, что посредством вот таких отстраненных вопросов следователь в два счета выудит из нее правду. Ольга неопределенно пожала плечами, а следователь, надев очки и склонившись над бумагами, пробормотала:

— А вот я плохо сплю. То ли из-за магнитных бурь, то ли… Кстати, а кто такой Глеб Матвеев?

Вот оно! Ольге показалось, что в нее выстрелили из лука и стрела пронзила грудную клетку насквозь. Следователь вскинула голову и в упор посмотрела Ольге в глаза. Ольга только набрала в легкие воздуха, чтобы начать рассказывать о давней дружбе с молодым предпринимателем, как следователь махнула рукой и снова опустила взгляд.

— Впрочем, если не хотите, можете не отвечать.

Это не допрос! Это пытка какая-то! Ольга словно в футбольный мяч превратилась, и ее пинают с одного края поля на другой, и невозможно определить, откуда сейчас последует удар и куда она полетит. Хаос в мыслях и чувствах!

— Почему же? — пробормотала она, испугавшись того, что ее молчание следователь может истолковать не в ее пользу. — Я могу ответить. Это мой старый знакомый. Я знаю его много лет. У нас хорошие приятельские отношения…

— А вы не знаете, где он сейчас может быть? — перебила следователь.

— На работе, должно быть…

— Да в том-то и дело, что третьи сутки ни на работе, ни дома его нет. Коллеги беспокоятся… Вы давно видели его в последний раз?.. Хотя ладно, это не имеет никакого отношения к нашему делу… Вот, почитайте — это с ваших слов записал участковый. Если все верно, распишитесь и поставьте дату.

Следователь протянула Ольге лист свидетельского допроса. События развивались столь быстро и непредсказуемо, что Ольга растерялась, сознание ее наполнил туман, и она долго пялилась на мелкие рукописные буквы, не понимая их смысла.

— Если есть желание дополнить показания — пожалуйста, — произнесла следователь, не поднимая головы. — Может, вспомнили что-нибудь. Или появилась потребность быть более откровенной со следственными органами.