Почти врач

По Ленинградке мы вернулись к Садовому, потом Каширка, Бирюлево. Проехали МКАД и дальше помчались по трассе «Дон», сейчас совсем не похожей на то, во что она превратится в мое время. Теперешние четыре полосы, наверное, считают крутым достижением отечественного автодора. Пока не выехали из Москвы, молчали. Каждый думал о своем. И только когда Крестовоздвиженский сказал: «Едем на дальнюю дачу, примерно час с небольшим у нас есть», мы начали обсуждение.

– Что скажешь, студент? – спросил доктор. – Яви нам широту взглядов незашоренного догматами знания.

– Думаю, что классические методы типа «торпеды» можно отмести сразу, – осторожно начал я.

– Говно это, между нами говоря. Артиста Даля похоронили после «торпеды» недавно. Зашили, все объяснили, а он возьми и начни бухать на съемках, – Крестовоздвиженский тяжело вздохнул. – Мне коллеги рассказывали. Давление в космос, и привет.

– У Высоцкого похожая история, – согласился я. – Торпеда стояла, а толку… У него там дополнительно побочка имелась, – ляпнул я и прикусил язык. Морфиновая наркомания Владимира Семеновича еще не была так известна. К счастью, Анатолий Варфоломеевич обдумывал другой вариант.

– Ну да, сердце слабое. Ладно, это не рассматриваем. Про Довженко слышал?

– А как же. Хороший доктор Александр Романович, но есть одно большое «но». У нас нет желания пациента. Да согласится ли, – кивнул я на мчащуюся впереди «Волгу», – на гипнотическое воздействие? Вопрос щепетильный. Давайте оставим как запасной вариант.

– И что у нас еще остается? – спросил доктор.

Вопрос, конечно, почти риторический. Алкоголизм лечить пока не научился никто. Все эти анонимные алкоголики и реабилитационные центры – то же самое промывание мозгов, причем вовсе не такое эффективное, как говорится в рекламе.

– Есть одна мысль. Вы только послушайте до конца, хорошо?

– Ну излагай, – лениво протянул Крестовоздвиженский.

Наверняка он не ждет от меня чего-то выдающегося. Кто я для него? Талантливый капельник, студент. А что нам на лекциях по психиатрии рассказывали про алкоголизм, он и без меня знает.

– Вы слышали про МДМА? Псилоцибин?

– Редкая штука в наших краях, – так же неторопливо ответил доктор. – Теоретически – знаю, на практике не сталкивался.

Конечно, до клубов с потребляемыми за вечер килограммами «экстази» еще далеко, откуда в нашей самой передовой стране такое возьмется? На танцы сходить советскому человеку и винишка хватит. Кто это пел: «А я выпью портвейну ”Агдаму“ и пойду приглашу вон ту даму»?

– У нашего пациента похоже ПТСР, посттравматическое стрессовое расстройство. Именно от него и пьянка.

Крестовоздвиженский покивал:

– Согласен.

– Так вот, некоторые считают, что ПТСР является результатом усиленной реакции миндалевидного тела на сигналы, специфичные для травмы…

– Ладно, как гипотеза, – еще не понимая, куда я веду, кивнул доктор.

– А МДМА повышает уровень окситоцина, что улучшает доверие и снижает реакцию миндалевидного тела, а также уменьшает его связь с областями ствола мозга, связанными с вегетативными и поведенческими характеристиками страха.

Сказал – и выдохнул. Только не спрашивай, Анатолий Варфоломеевич, откуда дровишки. Еще то дерево не посадили, с которого их срубят. Лет через тридцать пять до этого дойдут. Не скоро, короче.

– То есть микродозы псилоцибина должны убрать источник переживаний, который пациент пытается заглушить алкоголем? – прошел скользкий поворот доктор, не полюбопытствовал, откуда это взялось. А как же, перспектива карьеры вырисовывается.

– Да. Методику можно наработать быстро, у нас сейчас случаев ПТСР – как грязи, куча ребят из Афгана приезжают. Сделать выборку по разным критериям… – говорил я как по писаному. А то мне эти клинические исследования сниться еще долго будут. Нет такой дозы алкоголя, которая могла бы заставить меня забыть про коэффициенты корреляции и медианные значения. – Прогнать на группах слепым методом, вуаля, можно предлагать небожителям, да и, наверное, обычным людям.

– В этом что-то есть, – Анатолий Варфоломеевич внимательно на меня посмотрел. – Откуда ты все-таки про это знаешь? Псилоцибин, МДМА? Точно не из лекций в институте.

Эх, не удалось проскочить. Придется врать.

– Я тут ездил на медицинский конгресс в Вену, познакомился с несколькими представителями иностранных фармкомпаний. На фуршете разговорились о новых методах лечения разных болезней…

* * *

К тому моменту, когда мы свернули с М-4 и отправились по петляющей между посадками и рощами дороге, концепция была вчерне выработана. По крайней мере, говорить было о чем, не пальцем в небо тыкать.

– Ты молчи, докладывать буду я, – предупредил меня доктор. – Он не любит, когда младшие вперед лезут. Не переживай, твой вклад не забудут. И шишки, и звезды вместе собирать будем.

– Так я не претендую, изложил только.

– Вовремя вспомнить – тоже хорошее дело.

Цинев шел впереди, мы с Крестовоздвиженским – чуть сзади, шагах в трех. И снова Георгий Карпович никакого знака не подал, что знает меня. Наверное, он прав, незачем афишировать наше знакомство.