Почти умер, чтобы выжить

Джон кивнул и сделал приглашающий жест. После чего доктор Селезнев вышел и впустил посетителей.

Первым в отсек зашел отец Джона – Ричард Пауэр. Он был еще молодым, ему шел только пятый десяток лет. Но война сделала свое дело. Он был полностью седой и выглядел старше своего возраста лет так на двадцать. В Цитадели он занимал должность начальника отдела исследований внеземных цивилизаций и занимался примерно тем же, что и профессор Лоббитс. По крайней мере, так думал Джон. Он мало видел отца, постоянно пропадающего на работе, собственно, как и большинство других родителей на Коридоре. А мать он почти и не помнил. Она была помощником пилота на космическом корабле и погибла еще перед Исходом при атаке на корабль снергов. Джону тогда было только два года.

Следом зашел какой-то незнакомый мужчина примерно такого же возраста как отец. А за ними шел поникший профессор Лоббитс. В его глазах стояла тревога и чувство вины. «Похоже, старик Лоббитс считает себя виноватым в том, что со мной случилось, – подумал Джон. – Еще бы только понять, ЧТО со мной случилось?».

– Джон здравствуй! – поздоровался с ним отец. – Как ты себя чувствуешь? Мы волновались за тебя.

– Да вроде нормально, – ответил Джон. – Вы хотели со мной поговорить? – решил он перейти сразу к делу.

– Да. Это полковник Владимир Гурчев, – отец представил незнакомца. – Он возглавляет управление научных исследований в аналитическом департаменте. Ну а профессора Лоббитса ты знаешь.

Лоббитс даже икнул, когда его упомянули, глупо улыбнулся и помахал рукой.

– Привет, Джон. Я хочу рассказать тебе, что с тобой произошло. Если ты еще не понял все сам? – Гурчев вопросительно посмотрел на Джона.

– Нет, – ответил Джон. – Я не понял.

– Хорошо, – принялся рассказывать Гурчев. – Профессор Лоббитс сообщил нам, что вы занимались расщеплением образца иголки твари под кодовым названием Дикобраз.

– Да, – подтвердил Джон.

– Но образец не поддавался расщеплению, вышел из-под контроля и отрезал твой указательный палец на левой руке.

Джон не удержался, поднял руку и посмотрел на свой палец.

– Но он на месте, – сказал Джон. – Правда, он какой-то странный.

– Так вот, – продолжил Гурчев, – в тот момент, когда игла отрезала тебе палец, в ней шел процесс расщепления. Есть теория, что игла не поддается расщеплению по причине абсолютной однородности и наличия сильного собственного биополя. А в тот момент, когда игла отрезала твой палец, несколько, временно расщепленных, частей этой иглы попали под воздействие твоего биополя. И вместо того, чтобы вернутся в иглу, вернулись на место твоего отрезанного пальца и приняли его форму.

– То есть, – решил уточнить Джон, – мой новый палец состоит из материи иглы Дикобраза?

– Похоже, что так, – подтвердил Гурчев. – Причем после присоединения твой организм начал отторгать эту материю, но она не позволила. Тогда твой организм отравился ей и всю эту ночь мы боролись с интоксикацией. Сейчас твой организм уже принял инородный объект. Да и палец, я смотрю, теперь совсем не отличить от других.

Джон еще раз посмотрел на руку и понял, что палец принял абсолютно такой же цвет как другие. Так что ему ничего не оставалось, как подтвердить очевидный факт.

– Вот только на ощупь отличается, – добавил он.

– Ну! – пожал плечами Гурчев. – Это совсем незаметно. А теперь, Джон, я хочу тебя кое о чем попросить – о том, что с тобой произошло, никто не должен узнать, по крайней мере, первое время.

– Я понял, – кивнул Джон. – А… – он неуверенно обвел всех взглядом. – … А что со мной будет?

– Ты будешь продолжать учиться и работать с профессором Лоббитсом. Только теперь у вас появится еще один… ассистент, который будет за вами приглядывать, – Гурчев загадочно посмотрел на Лоббитса, а тот насупился от недовольства. – А теперь отдыхай. Завтра с утра ты отправишься на занятия.

* * *

Профессор Лоббитс пришел в лабораторию не в духе. Мало того, что его грызло чувство вины и стыда за случившееся с Джоном, так он еще и был раздражен сорванным экспериментом. Хотя, где-то в глубине души он ликовал от успеха, которого боялся признать. У него получилось совместить материал снергов с человеческой плотью. И теперь у него появилась идея, как расщепить иглу.

Суть идеи заключалась в том, что частицу иглы во время расщепления нужно оттянуть чужим биополем. Это было очень опасно, и нужно было сначала решить стоит ли игра свеч. Но это он решит потом, когда вернется Джон. «Неправильно будет продолжать эксперименты без Джона, – думал профессор. – Он многим пожертвовал, и не правильно будет лишать его хоть какой-то информации». Профессор Лоббитс, как человек, жадный до знаний, и не мог думать по-другому. Ему даже и в голову не приходило, что может быть, Джон, теперь не захочет иметь никаких дел с этой опасной штуковиной.

– Здравствуйте, профессор.

Лоббитс глубоко ушел в свои мысли, и для него оказалось полной неожиданностью, что в лаборатории кто-то есть. Услышав голос, он крякнул от испуга и подпрыгнул на месте. Но узнав в незваном госте своего давнего знакомого – Омара Сина, разразился гневной тирадой: